Отведи от красивостей,
Муза, песни мои,
От пустой соловьивости
И нытья о любви,
От вздыханий и шёпотов
Накудрявленных строф,
От раскрашенных, шёлковых,
Да негреющих строк.
Пусть ворсистостью драповой
Души братьев моих
Неуютно царапает
Грубо вытканный стих.
Но и в сумерки льдистые,
Если изгнан и хвор,
Разве пёстрыми искрами
Согревает костёр?..
А, случись, что замёрзну я
В новогодней глуши,
Ты колючими звёздами
След мой запороши;
Лишь, скрывая в безмолвие
Подземельных веков,
Положи в изголовье мне,
Томик светлых стихов.
Мой герой ускользает во тьму.
Вслед за ним устремляются трое.
Я придумал его, потому
что поэту не в кайф без героя.
Я его сочинил от уста-
лости, что ли, еще от желанья
быть услышанным, что ли, чита-
телю в кайф, грехам в оправданье.
Он бездельничал, «Русскую» пил,
он шмонался по паркам туманным.
Я за чтением зренье садил
да коверкал язык иностранным.
Мне бы как-нибудь дошкандыбать
до посмертной серебряной ренты,
а ему, дармоеду, плевать
на аплодисменты.
Это, — бей его, ребя! Душа
без посредников сможет отныне
кое с кем объясниться в пустыне
лишь посредством карандаша.
Воротник поднимаю пальто,
закурив предварительно: время
твое вышло. Мочи его, ребя,
он — никто.
Синий луч с зеленцой по краям
преломляют кирпичные стены.
Слышу рев милицейской сирены,
нарезая по пустырям.
1997
При полном или частичном использовании материалов гиперссылка на «Reshetoria.ru» обязательна. По всем возникающим вопросам пишите администратору.
Дизайн: Юлия Кривицкая
Продолжая работу с сайтом, Вы соглашаетесь с использованием cookie и политикой конфиденциальности. Файлы cookie можно отключить в настройках Вашего браузера.
