Как в «медвежьей» империи,
На неведомом Севере,
Белоярский* распутничал ветер...
А в ином мироздании -
В благородной Германии -
О России задумался Петер.
Там жена благоверная
В этот вечер, наверное
(Не прознать телефонным приветом!),
По арийскому времени -
Не в дневном измерении
Со славянским общалась поэтом...
Наважденье - не женщина!
Припомажены трещинки
На губах апельсиново спелых.
В тет-а-тетной компании -
В колдовском обаянии, -
ЧтО ей лира чужая напела?
Может, ветер распущенный
Пересказы по Пушкину
В эту полночь не слышал от Тани;
Может, и не легендами
Да аккомпанементами
Заполнялись квартирные тайны…
А как разонемечена
Стала вольная женщина
Под хмельные гитарные мифы?..
Но молчали по-варварски
Запределы январские,
В коих жили коварные скифы...
Как в великой империи,
На заснеженном Севере
Целомудренный властвовал ветер!
И в далекой Германии,
В полном непонимании,
Понапрасну тревожился Петер...
Сначала мать, отец потом
Вернулись в пятьдесят девятый
И заново вселились в дом,
В котором жили мы когда-то.
Все встало на свои места.
Как папиросный дым в трельяже,
Растаяли неправота,
Разлад, и правота, и даже
Такая молодость моя -
Мы будущего вновь не знаем.
Отныне, мертвая семья,
Твой быт и впрямь неприкасаем.
Они совпали наконец
С моею детскою любовью,
Сначала мать, потом отец,
Они подходят к изголовью
Проститься на ночь и спешат
Из детской в смежную, откуда
Шум голосов, застольный чад,
Звон рюмок, и, конечно, Мюда
О чем-то спорит горячо.
И я еще не вышел ростом,
Чтобы под Мюдин гроб плечо
Подставить наспех в девяностом.
Лги, память, безмятежно лги:
Нет очевидцев, я - последний.
Убавь звучание пурги,
Чтоб вольнодумец малолетний
Мог (любознательный юнец!)
С восторгом слышать через стену,
Как хвалит мыслящий отец
Многопартийную систему.
При полном или частичном использовании материалов гиперссылка на «Reshetoria.ru» обязательна. По всем возникающим вопросам пишите администратору.
