"Бог умер", — Ницше. "Ницше умер", — Бог.
И Леннон умер yesterday, imagine?
А Ленин жил, а Ленин жив — итог
сакральных действий /вырежем-подрежем
и молодильных яблочек мешок
зашьём в нутро пустое/ — аве, отче!
А отче прорастать травой не хочет —
распорки ног толкают зиккурат,
опутанный натянутою жилой.
Пусть говорят в народе — не до жиру,
но будут жилы, будет и парад
на самой красной площади планеты,
когда раскрасит утро трупным цветом
и стены древнего, и нити эстакад.
А нити эти слабы и хрупки,
мумифицированный плод сжимает горло,
и сердце замирает от тоски
за родину, за утро и за город,
в чьем чреве разлагается божок
неупокоенный — амОк! амОк! амОк!
Да знаю — Амок. ЗАмок и замОк.
"Бог умер", — Ницше. "Ницше умер", — Бог.
Сколько лет я дышал взаймы,
На тургайской равнине мерз,
Где столетняя моль зимы
С человека снимает ворс,
Где буксует луна по насту,
А вода разучилась течь,
И в гортань, словно в тюбик пасту,
Загоняют обратно речь?
Заплатил я за все сторицей:
И землей моей, и столицей,
И погостом, где насмерть лечь.
Нынче тщательней время трачу,
Как мужик пожилую клячу.
Одного не возьму я в толк:
У кого занимал я в долг
Этот хлеб с опресневшей солью,
Женщин, траченных снежной молью,
Тишину моего труда,
Этой водки скупые граммы
И погост, на котором ямы
Мне не выроют никогда?
При полном или частичном использовании материалов гиперссылка на «Reshetoria.ru» обязательна. По всем возникающим вопросам пишите администратору.
