По направлению к себе
на каждом грёбаном столбе
бликует указатель — "к Свану".
Так пешедралом из Ботсваны
я в Екатеринбург иду,
но прихожу в Караганду —
или куда-нибудь — незваной.
То тут, то там — тук-тук, тик-так,
и накреняется чердак,
слезами Неточки залитый.
Когда-нибудь мы будем квиты —
я в Екатеринбург пойду,
а ей — налево, в Катманду
/в деревню, к тётке, в глушь, в саванну/.
Дом не построить без гвоздей —
я их ищу, ищу везде
/да вот они — в ведре, на донце/,
но в руки мне ложится Солнце —
и эту главную звезду
я за собою поведу
в Ека... о нет! иду в Гавану!
Гамак подвешу — Малекон
гостеприимен. Очень странно —
когда идёшь полжизни к Свану
и ставишь всё своё на кон,
а Сван молчит, а Сван — в Гаване,
в заливе, словно в тёплой ванне,
полощет пятки — ветрогон!
...Лежу, качаюсь. Томик Пруста
безвременно утрачен. Густо
напичкана вода лангустом.
Я в даль прекрасную расту
на скромной мебели Прокруста,
и мне мечтать легко и пусто
под сенью дедушек в цвету.
Не надо ничего,
оставьте стол и дом
и осенью, того,
рябину за окном.
Не надо ни хрена —
рябину у окна
оставьте, ну и на
столе стакан вина.
Не надо ни хера,
помимо сигарет,
и чтоб включал с утра
Вертинского сосед.
Пускай о розах, бля,
он мямлит из стены —
я прост, как три рубля,
вы лучше, вы сложны.
Но право, стол и дом,
рябину, боль в плече,
и память о былом,
и вообще, вобще.
При полном или частичном использовании материалов гиперссылка на «Reshetoria.ru» обязательна. По всем возникающим вопросам пишите администратору.
