Разрыдается осень и слёзы на головы выльет,
И положит на душу свою покаянную медь.
Я к тебе прилететь не смогу. Мне подрезали крылья,
А другим до весны отрасти ну никак не успеть.
Нам уже никогда не сплести наши нежные руки,
Не запеть от восторга в просторах небесных колец.
Я пешком обучаюсь ходить, подчиняясь разлуке
Между мной и тобой, между болью уставших сердец.
Обучаюсь меж строчек стихов различать позывные,
Посылать с перелётными птицами срочный ответ.
Мы как две половинки судьбы, той, что порознь ныне,
И для встречи у нас ни единой возможности нет.
Но я рву и взрываю Всемирную Сеть-паутину,
Исковерканной рифмой ложусь на страницу твою:
«Здравствуй, радость моя! Не исчез я, не сгинул!
Я тебе и без крыльев о нашей любви пропою...»
Разрыдается осень и слёзы на головы выльет,
О весне вспоминая, прильнёт безутешно к плечу.
...Мне по самое сердце обрезали белые крылья,
Но они отрастут! И тогда я к тебе прилечу...
Колокольный звон над Римом
кажется почти что зримым,-
он плывет, пушист и густ,
он растет, как пышный куст.
Колокольный звон над Римом
смешан с копотью и дымом
и с латинской синевой,-
он клубится, как живой.
Как река, сорвав запруду,
проникает он повсюду,
заливает, глушит, топит
судьбы, участи и опыт,
волю, действия и думы,
человеческие шумы
и захлестывает Рим
медным паводком своим.
Колокольный звон над Римом
кажется неутомимым,-
все неистовей прилив
волн, идущих на прорыв.
Но внезапно миг настанет.
Он иссякнет, он устанет,
остановится, остынет,
как вода, куда-то схлынет,
и откатится куда-то
гул последнего раската,-
в землю или в небеса?
И возникнут из потопа
Рим, Италия, Европа,
малые пространства суши -
человеческие души,
их движения, их трепет,
женский плач и детский лепет,
рев машин и шаг на месте,
шум воды и скрежет жести,
птичья ярмарка предместий,
милой жизни голоса.
При полном или частичном использовании материалов гиперссылка на «Reshetoria.ru» обязательна. По всем возникающим вопросам пишите администратору.
