Песчинкою в часах судьбы твоей
упала на ладонь к тебе средь прочих.
Течет песок... И чей-то путь короче
от сот небесных до земных дверей.
И чей-то путь -
.................сквозь пальцы ускользать
с ладони музой, музыкой, сонатой...
А хочется не падать, а летать,
вспорхнув сквозь время
............................бабочкой крылатой!
А хочется не думать о часах,
заложницею быть
........................в стеклянном храме.
И чем любовь измерить на весах?
Мгновеньем счастья? Жертвою?
...............................................Слезами?
Как разучиться думать о тебе,
попробовав в полете сладость меда?
От одиночества и боли, ослабев,
не ждать в ночи фатального исхода?
Как стать мечты беспечным мотыльком,
вдыхая жизнь и опустив предлоги,
не целовать ладонь твою... тайком.
В тисках судьбы рождать иные строки...
О, вечный круг!
.....................Мой крест - твоя ладонь.
Не дай упасть мне датой эпилога.
Ты разгляди в песчинке той... огонь.
Переверни часы по воле Бога!
Златочка, мы знакомы, пусть и виртуально, целую уйму лет.) Ко мне можно обращаться на ты.)
Спасибо и за визит, и за отклик. А строки мои.., они разные, и чувства, вложенные в них, тоже.) Но я рада, что добро и любовь в них превалируют.) Благодарю!
Чтобы оставить комментарий необходимо авторизоваться
Тихо, тихо ползи, Улитка, по склону Фудзи, Вверх, до самых высот!
Полночь в Москве. Роскошно буддийское лето.
С дроботом мелким расходятся улицы в чоботах узких железных.
В черной оспе блаженствуют кольца бульваров...
Нет на Москву и ночью угомону,
Когда покой бежит из-под копыт...
Ты скажешь - где-то там на полигоне
Два клоуна засели - Бим и Бом,
И в ход пошли гребенки, молоточки,
То слышится гармоника губная,
То детское молочное пьянино:
- До-ре-ми-фа
И соль-фа-ми-ре-до.
Бывало, я, как помоложе, выйду
В проклеенном резиновом пальто
В широкую разлапицу бульваров,
Где спичечные ножки цыганочки в подоле бьются длинном,
Где арестованный медведь гуляет -
Самой природы вечный меньшевик.
И пахло до отказу лавровишней...
Куда же ты? Ни лавров нет, ни вишен...
Я подтяну бутылочную гирьку
Кухонных крупно скачущих часов.
Уж до чего шероховато время,
А все-таки люблю за хвост его ловить,
Ведь в беге собственном оно не виновато
Да, кажется, чуть-чуть жуликовато...
Чур, не просить, не жаловаться! Цыц!
Не хныкать -
Для того ли разночинцы
Рассохлые топтали сапоги,
Чтоб я теперь их предал?
Мы умрем как пехотинцы,
Но не прославим ни хищи, ни поденщины, ни лжи.
Есть у нас паутинка шотландского старого пледа.
Ты меня им укроешь, как флагом военным, когда я умру.
Выпьем, дружок, за наше ячменное горе,
Выпьем до дна...
Из густо отработавших кино,
Убитые, как после хлороформа,
Выходят толпы - до чего они венозны,
И до чего им нужен кислород...
Пора вам знать, я тоже современник,
Я человек эпохи Москвошвея, -
Смотрите, как на мне топорщится пиджак,
Как я ступать и говорить умею!
Попробуйте меня от века оторвать, -
Ручаюсь вам - себе свернете шею!
Я говорю с эпохою, но разве
Душа у ней пеньковая и разве
Она у нас постыдно прижилась,
Как сморщенный зверек в тибетском храме:
Почешется и в цинковую ванну.
- Изобрази еще нам, Марь Иванна.
Пусть это оскорбительно - поймите:
Есть блуд труда и он у нас в крови.
Уже светает. Шумят сады зеленым телеграфом,
К Рембрандту входит в гости Рафаэль.
Он с Моцартом в Москве души не чает -
За карий глаз, за воробьиный хмель.
И словно пневматическую почту
Иль студенец медузы черноморской
Передают с квартиры на квартиру
Конвейером воздушным сквозняки,
Как майские студенты-шелапуты.
Май - 4 июня 1931
При полном или частичном использовании материалов гиперссылка на «Reshetoria.ru» обязательна. По всем возникающим вопросам пишите администратору.