Нет такой глупости, которой бы не рукоплескали, и такого глупца, что не прослыл бы великим человеком, или великого человека, которого не обзывали бы кретином
Рассвет на горизонт кладёт стрелу;
Звон тетивы, и тьма ночная тает.
Утра за миг прозрения люблю -
Завесу тайны истина снимает.
Сейчас не важно, сколько лет живу -
Что позади, прожито не напрасно.
За простоту обыденность ценю;
Суть истины гласит - она прекрасна.
Жаль одного - так долго брал разбег,
Чтобы взлететь на миг, один, короткий.
И вам сказать; опомнись, человек -
Добро и зло, грань стала слишком тонкой.
Мы рождены порывом светлых чувств -
Не отрицай любовь, надежду, веру.
Бог триедин - и в этом Жизни суть;
Как можно нам за жизнь принять химеру?
Прислушайся, о чем твердит душа -
Сознанью человека нет предела.
Политика романтику чужда:
Не тем критерием жить захотела...
Чего хочу - чтобы твоя ладонь,
Теплом страницы дневника согрела.
Забыта робость, вышел на амвон,
И выплеснул всё то, что накипело.
Будет ласковый дождь, будет запах земли,
Щебет юрких стрижей от зари до зари,
И ночные рулады лягушек в прудах,
И цветение слив в белопенных садах.
Огнегрудый комочек слетит на забор,
И малиновки трель выткет звонкий узор.
И никто, и никто не вспомянет войну —
Пережито-забыто, ворошить ни к чему.
И ни птица, ни ива слезы не прольёт,
Если сгинет с Земли человеческий род.
И весна... и весна встретит новый рассвет,
Не заметив, что нас уже нет.
(Перевод Юрия Вронского)
Будут сладкими ливни, будет запах полей,
И полет с гордым свистом беспечных стрижей;
И лягушки в пруду будут славить ночлег,
И деревья в цветы окунутся, как в снег;
Свой малиновка красный наденет убор,
Запоет, опустившись на низкий забор;
И никто, ни один, знать не будет о том,
Что случилась война, и что было потом.
Не заметят деревья и птицы вокруг,
Если станет золой человечество вдруг,
И весна, встав под утро на горло зимы,
Вряд ли сможет понять, что исчезли все мы.
(Перевод Михаила Рахунова)
Оригинал:
There will come soft rains and the smell of the ground,
And swallows circling with their shimmering sound;
And frogs in the pool singing at night,
And wild plum trees in tremulous white;
Robins will wear their feathery fire,
Whistling their whims on a low fence-wire;
And not one will know of the war, not one
Will care at last when it is done.
Not one would mind, neither bird nor tree,
If mankind perished utterly;
And Spring herself when she woke at dawn
Would scarcely know that we were gone.
1920
При полном или частичном использовании материалов гиперссылка на «Reshetoria.ru» обязательна. По всем возникающим вопросам пишите администратору.
Дизайн: Юлия Кривицкая
Продолжая работу с сайтом, Вы соглашаетесь с использованием cookie и политикой конфиденциальности. Файлы cookie можно отключить в настройках Вашего браузера.