Разгадал я все секреты, я не даром был учён: коли хочешь быть поэтом, нужно, чтобы был свой чёрт! Первый мой такой был ладный... Док не понял ничего: мне вколол, как видно, ладан - первый, морщась, вышел вон. А второй (какая пакость) - тощий, гнусненький на вид, бородёнка, словно пакля - слямзить простынь норовил! Как, скажите, с этим гадом стать мне мастером пера? Ты, артист второго ряда, крал луну? Смеётся - крал! Прыгал, забивался в щели - вот, расправлюсь я с тобой! Кашей с маслом метил в шельму - не попал - так я ж не бог! Док мне что-то ввёл подкожно, но от зависти завис - ты же, говорит, художник, этот... абстракционист. Я ему (уже на нервах) - что ж ты душишь мой талант? Док, давай, поймаем первых - и поделим пополам? Чуть за воротник заложим: помогает питиё! Вот, идут, свиные рожи, и гляжу - идут свиньёй! Вижу - доктора схватили, бедолага даже слёг - док, держись, я в холодильник, я же помню - нужен лёд!
Победили - ну а толку? Чёрт-те что несёт перо: первый ряд остался с доком, мне достался лишь второй. Диалектики законов, знаю я, сильнее нет - ппь...ю.
Второго эшелона ваш измученный поэт.
Двенадцать лет. Штаны вельвет. Серега Жилин слез с забора и, сквернословя на чем свет, сказал событие. Ах, Лора. Приехала. Цвела сирень. В лицо черемуха дышала. И дольше века длился день. Ах Лора, ты существовала в башке моей давным-давно. Какое сладкое мученье играть в футбол, ходить в кино, но всюду чувствовать движенье иных, неведомых планет, они столкнулись волей бога: с забора Жилин слез Серега, и ты приехала, мой свет.
Кинотеатр: "Пираты двадцатого века". "Буратино" с "Дюшесом". Местная братва у "Соки-Воды" магазина. А вот и я в трико среди ребят - Семеныч, Леха, Дюха - рукой с наколкой "ЛЕБЕДИ" вяло почесываю брюхо. Мне сорок с лихуем. Обилен, ворс на груди моей растет. А вот Сергей Петрович Жилин под ручку с Лорою идет - начальник ЖКО, к примеру, и музработник в детсаду.
Когда мы с Лорой шли по скверу и целовались на ходу, явилось мне виденье это, а через три-четыре дня - гусара, мальчика, поэта - ты, Лора, бросила меня.
Прощай же, детство. То, что было, не повторится никогда. "Нева", что вставлена в перила, не более моя беда. Сперва мычишь: кто эта сука? Но ясноокая печаль сменяет злость, бинтует руку. И ничего уже не жаль.
Так над коробкою трубач с надменной внешностью бродяги, с трубою утонув во мраке, трубит для осени и звезд. И выпуклый бродячий пес ему бездарно подвывает. И дождь мелодию ломает.
При полном или частичном использовании материалов гиперссылка на «Reshetoria.ru» обязательна. По всем возникающим вопросам пишите администратору.
