За «не прислоняться»
между Гагаринской и Спортивной -
фосфоресцентное озеро,
кистепёрые рыбы,
белые тараканы,
ошеломлённый собственный взгляд в отражении.
Дыхание атлантиды,
горечь ненужных даров…
После -
всюду: русалочье пение,
чешуя крокодила в листве,
а из этого мира -
лишь лысый мужик в красных джинсах
под волною асфальта,
как маленький остров исчезнет.
Здесь кончаются рельсы,
вонзаясь в китовый плавник,
и качаются рельсы,
и прыгает поезд на них,
как гимнаст на козле,
и в глаза мне глядит мой двойник,
поднимаются губы в улыбке.
*
Требуйте от железного кассира
железную цену;
зыбкие колебания вверх;
сдвиг в сторону клокота,
чтобы звездные войны точками в телескопе
выстраивались в нового льва и дракона,
чтобы под чешуей билась горячая кровь -
мы перелиняем все вместе,
как Сид и Несси,
приближение х50
даст около трехсот слоноподобных пикселей,
из которых можно извлечь всё,
если воображение натренировано, как Брюс Ли.
А больше обычно не нужно,
интересно немного,
не более.
Лучше гармошку губную найти
и свистеть в неё,
не попадая ни разу -
зато никого не убьешь,
даже не раздразнишь,
за исключением соседа
и попугая.
*
Поверхность спиритического шара:
асфальт, пыль,
отломившиеся ветки -
ещё прошлогодние -
последовательности окурков,
для тренировки образного мышления
замечаемые и лелеемые:
дракон, пагода,
как наткнувшаяся на препятствие дружба
извивается китайский меч.
Точка выхода связывает,
словно полюс меридианы,
словно паук муху,
высказывает тебя только целиком
и растворяет только во всём.
И, подобно мечу,
что больше не предназначен для боя,
поверхность не отражает более глубины,
а слова - предмета молчания.
Что-нибудь о тюрьме и разлуке,
Со слезою и пеной у рта.
Кострома ли, Великие Луки -
Но в застолье в чести Воркута.
Это песни о том, как по справке
Сын седым воротился домой.
Пил у Нинки и плакал у Клавки -
Ах ты, Господи Боже ты мой!
Наша станция, как на ладони.
Шепелявит свое водосток.
О разлуке поют на перроне.
Хулиганов везут на восток.
День-деньской колесят по отчизне
Люди, хлеб, стратегический груз.
Что-нибудь о загубленной жизни -
У меня невзыскательный вкус.
Выйди осенью в чистое поле,
Ветром родины лоб остуди.
Жаркой розой глоток алкоголя
Разворачивается в груди.
Кружит ночь из семейства вороньих.
Расстояния свищут в кулак.
Для отечества нет посторонних,
Нет, и все тут - и дышится так,
Будто пасмурным утром проснулся -
Загремели, баланду внесли, -
От дурацких надежд отмахнулся,
И в исподнем ведут, а вдали -
Пруд, покрытый гусиною кожей,
Семафор через силу горит,
Сеет дождь, и небритый прохожий
Сам с собой на ходу говорит.
При полном или частичном использовании материалов гиперссылка на «Reshetoria.ru» обязательна. По всем возникающим вопросам пишите администратору.
