Состав под Россошью потянется,
задребезжит леском нескоро,
и все ромашки-бесприданницы
к путям сбегутся с косогора,
и, ну стоять,
и белы личики
тянуть к окошкам проезжающим,
гурьбой наивной
по привычке
скользящих мимо провожающей.
***
Сбежит состав,
скрипя суставами,
из плена девичьей обители,
скуля вагонами усталыми,
а над дорогой снова зрители -
кресты от кладбища увального,
со склона ближнего глядят
на поезд следованья дальнего,
на - как сидят, и как едят...
У них распахнутые руки
и простота их так мила,
что кажется - вот здесь,
в округе -
так славно я бы зажила.
Я закрыл Илиаду и сел у окна,
На губах трепетало последнее слово,
Что-то ярко светило — фонарь иль луна,
И медлительно двигалась тень часового.
Я так часто бросал испытующий взор
И так много встречал отвечающих взоров,
Одиссеев во мгле пароходных контор,
Агамемнонов между трактирных маркеров.
Так, в далекой Сибири, где плачет пурга,
Застывают в серебряных льдах мастодонты,
Их глухая тоска там колышет снега,
Красной кровью — ведь их — зажжены горизонты.
Я печален от книги, томлюсь от луны,
Может быть, мне совсем и не надо героя,
Вот идут по аллее, так странно нежны,
Гимназист с гимназисткой, как Дафнис и Хлоя.
При полном или частичном использовании материалов гиперссылка на «Reshetoria.ru» обязательна. По всем возникающим вопросам пишите администратору.
