Состав под Россошью потянется,
задребезжит леском нескоро,
и все ромашки-бесприданницы
к путям сбегутся с косогора,
и, ну стоять,
и белы личики
тянуть к окошкам проезжающим,
гурьбой наивной
по привычке
скользящих мимо провожающей.
***
Сбежит состав,
скрипя суставами,
из плена девичьей обители,
скуля вагонами усталыми,
а над дорогой снова зрители -
кресты от кладбища увального,
со склона ближнего глядят
на поезд следованья дальнего,
на - как сидят, и как едят...
У них распахнутые руки
и простота их так мила,
что кажется - вот здесь,
в округе -
так славно я бы зажила.
Один графоман в солидный журнал
прислал корявый стишок.
Совсем таланта не было в нем,
и стиль был весьма смешон.
Но чтобы вывод под стих подвесть,
в нем были такие слова:
«Жизнь такова, какова она есть,
и больше — никакова!»
Младший редактор сказал: «Пустяки!
Ступай-ка в корзину, брат!»
Но чем-то тронули сердце стихи,
и он их вернул назад.
– Вчера я пришел веселенький весь,
и жена была неправа.
Но «жизнь такова, какова она есть,
и больше — никакова!»
Редактор отдела, увидев стих,
наморщил высокий лоб.
Стихи банальные. Автор псих.
А младший редактор жлоб.
Но строчки вошли, как благая весть,
до самого естества.
«Жизнь такова, какова она есть,
И больше — никакова!»
И свой кабинет озирая весь,
подумал любимец богов:
«А может, и я таков, как есть,
И больше совсем никаков».
И страшная мысль, как роса с травы,
скатилась с его головы:
А может, и все таковы, каковы,
И больше — никаковы?
При полном или частичном использовании материалов гиперссылка на «Reshetoria.ru» обязательна. По всем возникающим вопросам пишите администратору.
Дизайн: Юлия Кривицкая
Продолжая работу с сайтом, Вы соглашаетесь с использованием cookie и политикой конфиденциальности. Файлы cookie можно отключить в настройках Вашего браузера.
