Мой давний приятель, душа компании,
которого за глаза по-доброму звали Вред Падлыч,
пошел поздно вечером выбрасывать мусор
(в Братске тогда еще не было мусоропроводов
и жены с боем заставляли мужей
выполнять эту нехитрую домашнюю повинность.)
Гости меж тем оставались доигрывать
в карты
и пили чай.
Вышел в чем был –
в трико, домашних тапочках на босу ногу,
однако домой
так и не вернулся.
Спохватились,
бросились искать…
но обнаружили лишь пустое ведро
аккуратно стоящее у мусорного контейнера.
Так наш приятель
в трико и тапках
исчез совершенно таинственно
и казалось безвозвратно...
Мы не на шутку разволновались,
размахивали руками
и раскручивали друг перед другом
хмельную неуемную тревогу,
однако жена друга
удивительно спокойно
и даже чуть отстранённо
прокомментировала -
да куда ж он от меня
денется…
Действительно: через три дня Вред Падлыч
возвратился домой в новой одежде и сандалиях,
а его трико и тапки
аккуратно лежали в просторной
красной авоське
в обнимку с парой бутылок отличного коньяка
Как оказалось,
в тот вечер рядом с мусорным контейнером
проезжала машина, за рулем которой сидел его старый
боевой товарищ - не виделись много лет.
И Вред Падлыч сел в кабину поговорить
задушевно с другом,
а тот и повез его с собой...
Лишь на выезде из Братска
Вред Падлыч удивлённо спросил:
- А куда мы едем?
- В Усть-Илимск! Там и поговорим спокойно за рюмочкой...
- Ладно,- примирительно махнул рукой, а потом только и добавил:
- Чай, ведро не пропадёт!
И оба вспоминали три фронтовых года,
как плечом к плечу в окопе просидели,
сколько раз в атаку ходили,
сколько пулевых,сколько колотых,
сколько консервов съели...
А это что-то значит в мужской жизни!
Мы начали было его ругать,
но жена пожала плечами
так же спокойно, как и в тот вечер,
тихо сказала:
я же вам говорила - нечего было беспокоиться...
и пошла на кухню греть чайник, готовить бутерброды.
Подробности поездки остались за кадром.
Только и спросил наш путешественник:
- А ведро, ведро-то хоть вернули домой?
- Куда оно денется,- съехидничала жена. - Стоит вот полнёхонькое,
Тебя дожидается...
И наш друг, повинно вздохнув,взялся было выносить
- Ну, нет,- возразили гости. И отправили с мусорным
ведром одного из нас, который всегда возвращается домой вовремя.
Когда менты мне репу расшибут,
лишив меня и разума и чести
за хмель, за матерок, за то, что тут
ЗДЕСЬ САТЬ НЕЛЬЗЯ МОЛЧАТЬ СТОЯТЬ НА МЕСТЕ.
Тогда, наверно, вырвется вовне,
потянется по сумрачным кварталам
былое или снившееся мне —
затейливым и тихим карнавалом.
Наташа. Саша. Лёша. Алексей.
Пьеро, сложивший лодочкой ладони.
Шарманщик в окруженьи голубей.
Русалки. Гномы. Ангелы и кони.
Училки. Подхалимы. Подлецы.
Два прапорщика из военкомата.
Киношные смешные мертвецы,
исчадье пластилинового ада.
Денис Давыдов. Батюшков смешной.
Некрасов желчный.
Вяземский усталый.
Весталка, что склонялась надо мной,
и фея, что мой дом оберегала.
И проч., и проч., и проч., и проч., и проч.
Я сам не знаю то, что знает память.
Идите к чёрту, удаляйтесь в ночь.
От силы две строфы могу добавить.
Три женщины. Три школьницы. Одна
с косичками, другая в платье строгом,
закрашена у третьей седина.
За всех троих отвечу перед Богом.
Мы умерли. Озвучит сей предмет
музыкою, что мной была любима,
за три рубля запроданный кларнет
безвестного Синявина Вадима.
При полном или частичном использовании материалов гиперссылка на «Reshetoria.ru» обязательна. По всем возникающим вопросам пишите администратору.
