0) берём на базаре у физических лиц дешёвые обрезки мяса и сала. Сало чем тоньше, тем лучше. Приветствуются шкурки сала. Лучше сало, нежели мясо. Без костей. Требование к исходному продукту не его красота и навороченность, а ТОЛЬКО свежесть.
Берём их много, потому что сжирается это блюдо гораздо быстрее, чем можно было предположить.
Готовим соляной раствор. Полстакана соли, стакан раствора. На каждый такой стакан хорошую жменю обрезков, которая помещается в руке.
1) заливаем, варим на медленном огне. Температура кипения этого раствора более 100 градусов. Долго варить не нужно, а только пока 2) 3)
2) пока оно варится, собираем всю какая осталась в хозяйстве луковую шелуху чем больше, тем лучше. Или делаем её специально. Закладываем в варево,перемешиваем, пусть оно варится.
3) оно всё ещё варится. Теперь берём чеснок и натираем его на мелкую тёрку чем больше, тем лучше. Примерно головку (не зубок) на жменю исходных обрезков
4) натёрли чеснок. Снимаем варево с огня и ОСТОРОЖНО сливаем из-под крышки всю воду. ОСТОРОЖНО ЖЕ (пар) снимаем крышку, засыпаем чеснок.
5) кастрюлю плотно закрываем крышкой и взбалтываем её от груди чем энергичнее, тем лучше, чтобы всё внутри прыгало и перемешивалось.
6) оставляем стыть при комнатной температуре. Как только остынет до комнатной температуры, помещаем в холодильник (не морозильник)
Готовность после охлаждения. Луковую щкурку можно отделять в процессе еды. Она не мешает.
Есть можно (и вкусно) всё, включая шкурки сала
Юрка, как ты сейчас в Гренландии?
Юрка, в этом что-то неладное,
если в ужасе по снегам
скачет крови
живой стакан!
Страсть к убийству, как страсть к зачатию,
ослепленная и зловещая,
она нынче вопит: зайчатины!
Завтра взвоет о человечине...
Он лежал посреди страны,
он лежал, трепыхаясь слева,
словно серое сердце леса,
тишины.
Он лежал, синеву боков
он вздымал, он дышал пока еще,
как мучительный глаз,
моргающий,
на печальной щеке снегов.
Но внезапно, взметнувшись свечкой,
он возник,
и над лесом, над черной речкой
резанул
человечий
крик!
Звук был пронзительным и чистым, как
ультразвук
или как крик ребенка.
Я знал, что зайцы стонут. Но чтобы так?!
Это была нота жизни. Так кричат роженицы.
Так кричат перелески голые
и немые досель кусты,
так нам смерть прорезает голос
неизведанной чистоты.
Той природе, молчально-чудной,
роща, озеро ли, бревно —
им позволено слушать, чувствовать,
только голоса не дано.
Так кричат в последний и в первый.
Это жизнь, удаляясь, пела,
вылетая, как из силка,
в небосклоны и облака.
Это длилось мгновение,
мы окаменели,
как в остановившемся кинокадре.
Сапог бегущего завгара так и не коснулся земли.
Четыре черные дробинки, не долетев, вонзились
в воздух.
Он взглянул на нас. И — или это нам показалось
над горизонтальными мышцами бегуна, над
запекшимися шерстинками шеи блеснуло лицо.
Глаза были раскосы и широко расставлены, как
на фресках Дионисия.
Он взглянул изумленно и разгневанно.
Он парил.
Как бы слился с криком.
Он повис...
С искаженным и светлым ликом,
как у ангелов и певиц.
Длинноногий лесной архангел...
Плыл туман золотой к лесам.
"Охмуряет",— стрелявший схаркнул.
И беззвучно плакал пацан.
Возвращались в ночную пору.
Ветер рожу драл, как наждак.
Как багровые светофоры,
наши лица неслись во мрак.
1963
При полном или частичном использовании материалов гиперссылка на «Reshetoria.ru» обязательна. По всем возникающим вопросам пишите администратору.
Авторизация
Камертон
