Шесть часов погони, город - злой, копы сбились с ног от этой гонки,
Над асфальтом грязным мостовой стук копыт истёртых бьётся звонко.
Тормозят машины...улю-л-ю-ю...Нарушение основ порядка!
Гавань-ветер-море кораблю, а корове: молот в лоб, и всмятку.
Бойня в трауре. Свершён с утра здесь побег "бифштексов" оборзевших:
И заборы метра с полтора нипочём, и даже черти с лешим.
Молли*, дорогая, за тебя кулаки держу, аж побелели:
Удирай как можешь от ребят, чьи глаза острей чем иглы елей
У Миссури дикой. Но река будет всем назло к тебе добрее -
Ух, переплыла. Коснись песка мягкого и вновь беги скорее.
Шесть часов погони, город - злой, копы сбились с ног от этой гонки...
Поезд пышет сзади, но стрелой мчится впереди корова-конка.
Вот ты где! Попалась, наконец: в бок тебе раз, два... три сонных жала.
Надевай терновый свой венец и поехали назад, пожалуй.
Бойня вдруг размякла - ну и вид, в щедрых струях непролитой крови...
Голосуют жители:" Живи"!
Молли, Молли, чудо ты коровье.
* "В 2006 году в штате Монтана сбежавшая с бойни корова по кличке Молли перепрыгнула через забор высотой более метра, переплыла опаснейший участок реки Миссури. И 6 часов смогла скрываться от полиции и защитников животных, которые бегали за ней по всему городу.
Когда Молли обнаружили, она бежала перед поездом по ж/д рельсам. Наконец, после 3 выстреленных в неё уколов со снотворным, её удалось поймать. Было организовано телефонное голосование, во время которого большинство позвонивших высказались за то, чтобы сохранить беглянке жизнь".
Штрихи и точки нотного письма.
Кленовый лист на стареньком пюпитре.
Идет смычок, и слышится зима.
Ртом горьким улыбнись и слезы вытри,
Здесь осень музицирует сама.
Играй, октябрь, зажмурься, не дыши.
Вольно мне было музыке не верить,
Кощунствовать, угрюмо браконьерить
В скрипичном заповеднике души.
Вольно мне очутиться на краю
И музыку, наперсницу мою, -
Все тридцать три широких оборота -
Уродовать семьюдестью восьмью
Вращениями хриплого фокстрота.
Условимся о гибели молчать.
В застолье нету места укоризне
И жалости. Мне скоро двадцать пять,
Мне по карману праздник этой жизни.
Холодные созвездия горят.
Глухого мирозданья не корят
Остывшие Ока, Шексна и Припять.
Поэтому я предлагаю выпить
За жизнь с листа и веру наугад.
За трепет барабанных перепонок.
В последний день, когда меня спросонок
По имени окликнут в тишине,
Неведомый пробудится ребенок
И втайне затоскует обо мне.
Условимся о гибели молчок.
Нам вечность беззаботная не светит.
А если кто и выронит смычок,
То музыка сама себе ответит.
1977
При полном или частичном использовании материалов гиперссылка на «Reshetoria.ru» обязательна. По всем возникающим вопросам пишите администратору.
