Миллионы расстрелянных лично Сталиным.
Сотни тысяч затраханных лично Берией.
И Будённого орды в тулупах и валенках.
Табуны Ворошилова, никем не измеренные.
Сотни чёрные, посланные на х** Лениным.
Три десятка, матерно Блоком срифмованные.
Мчат четыре коня апокалипсиса бледные.
И стучат по брусчатке копыта подкованные.
А младенцы, Грозным победно съеденные?
А французы, Кутузовым в поле затоптанные?
А поляки, Сусаниным в дебри завЕденные?
А ордынцы, Евпатием биты безропотно?
Ну и сколь не гляди, всё привычно, однако:
Шведы, Петром Первым безвинно обиженные.
А посаженные Алексеем тишайше на кол?
А хазары, Святославом злодейски униженные?
Нависает над светом держава с востока,
Рубежи защищать
вечно боеготовная.
И пугает Европу.
Пугает настолько,
Абсолютно согласен с Вашим текстом - мы для них что кость в горле. Кстати, по поводу этой очаровательной западной привычки во всём виноватить нашу страну есть и такое мнение: это злость бывших слуг на своих бывших хозяев.
Спасибо.
Да, есть такое мнение)))
Вот если честно - пусть живут сами по себе, и мы сами )))
И всё хорошо. И все довольны.)
Вам также спасибо.)))
Чтобы оставить комментарий необходимо авторизоваться
Тихо, тихо ползи, Улитка, по склону Фудзи, Вверх, до самых высот!
Кажинный раз на этом самом месте
я вспоминаю о своей невесте.
Вхожу в шалман, заказываю двести.
Река бежит у ног моих, зараза.
Я говорю ей мысленно: бежи.
В глазу - слеза. Но вижу краем глаза
Литейный мост и силуэт баржи.
Моя невеста полюбила друга.
Я как узнал, то чуть их не убил.
Но Кодекс строг. И в чем моя заслуга,
что выдержал характер. Правда, пил.
Я пил как рыба. Если б с комбината
не выгнали, то сгнил бы на корню.
Когда я вижу будку автомата,
то я вхожу и иногда звоню.
Подходит друг, и мы базлаем с другом.
Он говорит мне: Как ты, Иванов?
А как я? Я молчу. И он с испугом
Зайди, кричит, взглянуть на пацанов.
Их мог бы сделать я ей. Но на деле
их сделал он. И точка, и тире.
И я кричу в ответ: На той неделе.
Но той недели нет в календаре.
Рука, где я держу теперь полбанки,
сжимала ей сквозь платье буфера.
И прочее. В углу на оттоманке.
Такое впечатленье, что вчера.
Мослы, переполняющие брюки,
валялись на кровати, все в шерсти.
И горло хочет громко крикнуть: Суки!
Но почему-то говорит: Прости.
За что? Кого? Когда я слышу чаек,
то резкий крик меня бросает в дрожь.
Такой же звук, когда она кончает,
хотя потом еще мычит: Не трожь.
Я знал ее такой, а раньше - целой.
Но жизнь летит, забыв про тормоза.
И я возьму еще бутылку белой.
Она на цвет как у нее глаза.
1968
При полном или частичном использовании материалов гиперссылка на «Reshetoria.ru» обязательна. По всем возникающим вопросам пишите администратору.
Дизайн: Юлия Кривицкая
Продолжая работу с сайтом, Вы соглашаетесь с использованием cookie и политикой конфиденциальности. Файлы cookie можно отключить в настройках Вашего браузера.