Какую явь Создатель сеет!
Белым-белы - и высь, и ширь.
К Кубани сватается Север,
А в свахах - матушка-Сибирь!
Скольжу по уличной тропинке
Утоптанной, что колея,
И шаловливые снежинки
Целуют, юные, меня…
Ах, как, липучие, балуют,
Слюнявя - губы, скулы, лоб!
Ведь защекочут, зацелуют,
Да так, что свалишься в сугроб!
А я - степенный и солидный,
А я - в сединах, и не пью,
Но всей станице станет видно:
Поэт сегодня - во хмелю...
Да, во хмелю я, во хмелю я!
И слёз натаяло у глаз,
И эту снежность так люблю я,
Как, может быть, в последний раз…
И всё, что было, всё, что было -
И то, что в жизни не сбылось -
ЗасЫпало, запорошило
В краях сиреневых берёз.
Но не они, а этот берег
Дороже сердцу и уму
С мостком, ведущим через ерик
К жилью простому моему,
Где льда на изгороди слитки,
И вишни с белой бахромой,
И мама, мама у калитки,
И маме - семьдесят восьмой…
Сигареты маленькое пекло.
Тонкий дым разбился об окно.
Сумерки прокручивают бегло
Кроткое вечернее кино.
С улицы вливается в квартиру
Чистая голландская картина -
Воздух пресноводный и сырой,
Зимнее свеченье ниоткуда,
Конькобежцы накануне чуда
Заняты подробною игрой.
Кактусы величественно чахнут.
Время запираться и зевать.
Время чаепития и шахмат,
Кошек из окошек зазывать.
К ночи глуше, к ночи горше звуки -
Лифт гудит, парадное стучит.
Твердая горошина разлуки
В простынях незримая лежит.
Милая, мне больше длиться нечем.
Потому с надеждой, потому
Всем лицом печальным человечьим
В матовой подушке утону.
...Лунатическим током пронизан,
По холодным снастям проводов,
Громкой кровельной жести, карнизам
Выхожу на отчетливый зов.
Синий снег под ногами босыми.
От мороза в груди колотье.
Продвигаюсь на женское имя -
Наилучшее слово мое.
Узнаю сквозь прозрачные веки,
Узнаю тебя, с чем ни сравни.
Есть в долинах великие реки -
Ты проточным просторам сродни.
Огибая за кровлею кровлю,
Я тебя воссоздам из ночей
Вороною бездомною кровью -
От улыбки до лунок ногтей.
Тихо. Половицы воровато
Полоснула лунная фольга.
Вскорости янтарные квадраты
Рухнут на пятнистые снега.
Электричество включат - и снова
Сутолока, город впереди.
Чье-то недослышанное слово
Бродит, не проклюнется в груди.
Зеркало проточное померкло.
Тусклое бессмысленное зеркало,
Что, скажи, хоронишь от меня?
Съежилась ночная паутина.
Так на черной крышке пианино
Тает голубая пятерня.
1973
При полном или частичном использовании материалов гиперссылка на «Reshetoria.ru» обязательна. По всем возникающим вопросам пишите администратору.
