Здравствуйте, милая Вера.
За стальною гримасой времен,
Что прошли, как по Риму Гетеры,
Я понял, что в вас бесконечно влюблен.
Вам, наверное, так пишут часто.
Очередное письмо ведь не навредит?
Не хочу размазывать, словно по щетке пасту.
Не хочется неуместно слепым быть, будто Эдип.
Простите, я собираюсь долго, трясет.
Волнение, как перед первым свиданием.
Я дням и годам потерял уже счет,
Как сделать хочу любимой признание.
И смею надеяться, что мыслей полчищ
Смогу усмирить и одно спросить:
Как вы чувствуете себя ночью?
Не хочется сесть в одиночку и беспробудно пить?
Я предположу (это только догадка!),
Что творя свои первые вещи, искренне и "беспалева",
Вы пытались сакральную разгадать загадку.
Ведь могли бы быть первой женщиной после Ахматовой и Цветаевой.
Не маячил ли рядом ответ?
На расстоянии вытянутой руки?
Казалось: "Сейчас ухвачу!" Но нет:
Снова с собой игра в уголки?
Я, знаете, читал и чувствовал,
Что от вас разрывает на несоставные части.
После первых вещей сейчас не пусто вам
От ощущения мнимой в поэзии власти?
А ведь было оружие прямо у ваших рук,
Упасть мог к ногам упрямый парнас,
Могла у плеча следовать гордая птица рух,
А моей голове было б лучше без вас.
Но увы, нынче флейта ваша фальшивит,
Да и дети из Гаммельна не идут.
Литература, знаете,- пес плешивый,
У него на залысине рвется натянутый жгут.
Может, там, за спиной, наивная верочка
Все стоит и ждет у причала: босая и налегке.
Смотрит с полными слез глазами маленькой девочки
Осуждающе. За самолюбование. И вечные сопли на кулаке.
Она еще может быть искренней и влюбленной.
Еще не наелась вокзалами и может терпеть поезда.
И может, она и напрочь еще отреченная
От мерзкой попсы. Не висит ярлыка: "Тупая ****а".
А я глупый. Еще юнец. Вера, я надеюсь на вас, как на чудо!
Мне все кажется, что хоть разок, вы сможете слогом до сердца достать!
Мне в поэзии, знаете, выделен мелкий угол приблуды,
А у вас простыни шелковые и балдахины падают на кровать.
Знаете, милая Вера. Я влюблен в вас с беспамятством лоха.
И за то, что такой, прошу вашей милости и прощения.
Извините меня. Как правило, пишу не настолько плохо.
Но какая любовь... такое, извините, и посвящение.
На прощанье - ни звука.
Граммофон за стеной.
В этом мире разлука -
лишь прообраз иной.
Ибо врозь, а не подле
мало веки смежать
вплоть до смерти. И после
нам не вместе лежать.
II
Кто бы ни был виновен,
но, идя на правЈж,
воздаяния вровень
с невиновными ждешь.
Тем верней расстаемся,
что имеем в виду,
что в Раю не сойдемся,
не столкнемся в Аду.
III
Как подзол раздирает
бороздою соха,
правота разделяет
беспощадней греха.
Не вина, но оплошность
разбивает стекло.
Что скорбеть, расколовшись,
что вино утекло?
IV
Чем тесней единенье,
тем кромешней разрыв.
Не спасет затемненья
ни рапид, ни наплыв.
В нашей твердости толка
больше нету. В чести -
одаренность осколка
жизнь сосуда вести.
V
Наполняйся же хмелем,
осушайся до дна.
Только емкость поделим,
но не крепость вина.
Да и я не загублен,
даже ежели впредь,
кроме сходства зазубрин,
общих черт не узреть.
VI
Нет деленья на чуждых.
Есть граница стыда
в виде разницы в чувствах
при словце "никогда".
Так скорбим, но хороним,
переходим к делам,
чтобы смерть, как синоним,
разделить пополам.
VII
...
VIII
Невозможность свиданья
превращает страну
в вариант мирозданья,
хоть она в ширину,
завидущая к славе,
не уступит любой
залетейской державе;
превзойдет голытьбой.
IX
...
X
Что ж без пользы неволишь
уничтожить следы?
Эти строки всего лишь
подголосок беды.
Обрастание сплетней
подтверждает к тому ж:
расставанье заметней,
чем слияние душ.
XI
И, чтоб гончим не выдал
- ни моим, ни твоим -
адрес мой храпоидол
или твой - херувим,
на прощанье - ни звука;
только хор Аонид.
Так посмертная мука
и при жизни саднит.
1968
При полном или частичном использовании материалов гиперссылка на «Reshetoria.ru» обязательна. По всем возникающим вопросам пишите администратору.
