Здравствуйте, милая Вера.
За стальною гримасой времен,
Что прошли, как по Риму Гетеры,
Я понял, что в вас бесконечно влюблен.
Вам, наверное, так пишут часто.
Очередное письмо ведь не навредит?
Не хочу размазывать, словно по щетке пасту.
Не хочется неуместно слепым быть, будто Эдип.
Простите, я собираюсь долго, трясет.
Волнение, как перед первым свиданием.
Я дням и годам потерял уже счет,
Как сделать хочу любимой признание.
И смею надеяться, что мыслей полчищ
Смогу усмирить и одно спросить:
Как вы чувствуете себя ночью?
Не хочется сесть в одиночку и беспробудно пить?
Я предположу (это только догадка!),
Что творя свои первые вещи, искренне и "беспалева",
Вы пытались сакральную разгадать загадку.
Ведь могли бы быть первой женщиной после Ахматовой и Цветаевой.
Не маячил ли рядом ответ?
На расстоянии вытянутой руки?
Казалось: "Сейчас ухвачу!" Но нет:
Снова с собой игра в уголки?
Я, знаете, читал и чувствовал,
Что от вас разрывает на несоставные части.
После первых вещей сейчас не пусто вам
От ощущения мнимой в поэзии власти?
А ведь было оружие прямо у ваших рук,
Упасть мог к ногам упрямый парнас,
Могла у плеча следовать гордая птица рух,
А моей голове было б лучше без вас.
Но увы, нынче флейта ваша фальшивит,
Да и дети из Гаммельна не идут.
Литература, знаете,- пес плешивый,
У него на залысине рвется натянутый жгут.
Может, там, за спиной, наивная верочка
Все стоит и ждет у причала: босая и налегке.
Смотрит с полными слез глазами маленькой девочки
Осуждающе. За самолюбование. И вечные сопли на кулаке.
Она еще может быть искренней и влюбленной.
Еще не наелась вокзалами и может терпеть поезда.
И может, она и напрочь еще отреченная
От мерзкой попсы. Не висит ярлыка: "Тупая ****а".
А я глупый. Еще юнец. Вера, я надеюсь на вас, как на чудо!
Мне все кажется, что хоть разок, вы сможете слогом до сердца достать!
Мне в поэзии, знаете, выделен мелкий угол приблуды,
А у вас простыни шелковые и балдахины падают на кровать.
Знаете, милая Вера. Я влюблен в вас с беспамятством лоха.
И за то, что такой, прошу вашей милости и прощения.
Извините меня. Как правило, пишу не настолько плохо.
Но какая любовь... такое, извините, и посвящение.
Иаков сказал: Не отпущу Тебя, пока не благословишь меня.
Бытие, 32, 26.
Всё снаружи готово. Раскрыта щель. Выкарабкивайся, балда!
Кислый запах алькова. Щелчок клещей, отсекающих навсегда.
Но в приветственном крике – тоска, тоска. Изначально – конец, конец.
Из тебе предназначенного соска насыщается брат-близнец.
Мой большой первородный косматый брат. Исполать тебе, дураку.
Человек – это тот, кто умеет врать. Мне дано. Я могу, могу.
Мы вдвоем, мы одни, мы одних кровей. Я люблю тебя. Ты мой враг.
Полведра чечевицы – и я первей. Всё, свободен. Гуляй, дурак.
Словно черный мешок голова слепца. Он сердит, не меня зовёт.
Невеликий грешок – обмануть отца, если ставка – Завет, Завет.
Я – другой. Привлечен. Поднялся с колен. К стариковской груди прижат.
Дело кончено. Проклят. Благословен. Что осталось? Бежать, бежать.
Крики дикой чужбины. Бездонный зной. Крики чаек, скота, шпанья.
Крики самки, кончающей подо мной. Крики первенца – кровь моя.
Ненавидеть жену. Презирать нагой. Подминать на чужом одре.
В это время мечтать о другой, другой: о прекрасной сестре, сестре.
Добиваться сестрицы. Семь лет – рабом их отца. Быть рабом раба.
Загородки. Границы. Об стенку лбом. Жизнь – проигранная борьба.
Я хочу. Я хочу. Насейчас. Навек. До утра. До последних дат.
Я сильнее желания. Человек – это тот, кто умеет ждать.
До родимого дома семь дней пути. Возвращаюсь – почти сдаюсь.
Брат, охотник, кулема, прости, прости. Не сердись, я боюсь, боюсь.
...Эта пыль золотая косых песков, эта стая сухих пустот –
этот сон. Никогда я не видел снов. Человек? Человек – суть тот,
кто срывает резьбу заводных орбит, дабы вольной звездой бродить.
Человек – это тот, кто умеет бить. Слышишь, Боже? Умеет бить.
Равнозначные роли живых картин – кто по краю, кто посреди?
Это ты в моей воле, мой Господин. Победи – или отойди.
Привкус легкой победы. Дела, дела. Эко хлебово заварил.
Для семьи, для народа земля мала. Здесь зовут меня - Израиль.
Я – народ. Я – семья. Я один, как гриб. Загляни в себя: это я.
Человек? Человек – он тогда погиб. Сыновья растут, сыновья.
При полном или частичном использовании материалов гиперссылка на «Reshetoria.ru» обязательна. По всем возникающим вопросам пишите администратору.
Дизайн: Юлия Кривицкая
Продолжая работу с сайтом, Вы соглашаетесь с использованием cookie и политикой конфиденциальности. Файлы cookie можно отключить в настройках Вашего браузера.
Авторизация
Камертон
