Да, тесен Рим! Сегодня и вчера,
сливаясь в Тибре, утекают в завтра.
Какое там "пора, мой друг, пора!" —
Ярится вездесущая жара,
ин-плано усыхает до ин-кварто.
Охота выпить или просто пить,
тянуть сосцы разморенной волчицы,
залечь на дно корзины, плыть да плыть,
мычать, рычать, но лишь не говорить —
ну разве с пантеоновой глазницей,
но про себя, себе и для себя.
А в это время где-то выше Рима
ложится снег — в начале сентября.
Чтоб не сойти с ума, творишь обряд:
лопата — снег — лопата — крыша — мимо.
Вот где простор! Пахать — не пропахать!
В пустой деревне — Тоху или Боху? —
табличка проржавела, разобрать
почти что невозможно — стол, кровать,
ночь, улица, аптеки нет. Ей-богу,
завоешь на чахоточный фонарь,
на глубину алмазного карьера
нырнёшь в себя, а там такая гарь
и копоть, что незрячий золотарь
не вызолотит. Жаждешь бельведера —
не пить, не выпить, просто говорить,
трещать, вопить, толкаться ин-октаво.
Как полон Рим! В нём сам себе анклав и
жаждешь жить. Всего лишь жаждешь жить.
Когда для смертного умолкнет шумный день,
И на немые стогны града
Полупрозрачная наляжет ночи тень
И сон, дневных трудов награда,
В то время для меня влачатся в тишине
Часы томительного бденья:
В бездействии ночном живей горят во мне
Змеи сердечной угрызенья;
Мечты кипят; в уме, подавленном тоской,
Теснится тяжких дум избыток;
Воспоминание безмолвно предо мной
Свой длинный развивает свиток;
И с отвращением читая жизнь мою,
Я трепещу и проклинаю,
И горько жалуюсь, и горько слезы лью,
Но строк печальных не смываю.
19 мая 1828
При полном или частичном использовании материалов гиперссылка на «Reshetoria.ru» обязательна. По всем возникающим вопросам пишите администратору.
