Дожди идут, как пионеры, - гурьбой
под барабанный бой.
Небесно-басовый тромбон,
лиловый ливень - атмосферу
дуэтом гнут,
зонты и нервы
безудержно дробя водой.
В том половодье беззаконном,
ниспосланном взамен жары,
локацией чужой игры
плывет страны моей Макондо -
державно,
антигенофондно
спят оруэлловы миры.
Ах, тятя-тятя, наши сети, тревожа
твой остывший труп,
рвут неслучившегося струп...
мы все - твои шальные дети,
бастарды, барды,
те и эти,
и олигарх, и лесоруб.
... И утюга калёный запах,
и алый шёлк,
и пенный бант,
и бодрый гул радиомантр -
стирает время мокрой лапой
дождя, спасителя-сатрапа.
Уносит пену океан.
Том прав.
Домой возврата нет.
Слюда следов
мерцает в прошлом.
И потому сегодня мне
и красногалстучно,
и тошно.
Сестры тяжесть и нежность, одинаковы ваши приметы.
Медуницы и осы тяжелую розу сосут.
Человек умирает. Песок остывает согретый,
И вчерашнее солнце на черных носилках несут.
Ах, тяжелые соты и нежные сети,
Легче камень поднять, чем имя твое повторить!
У меня остается одна забота на свете:
Золотая забота, как времени бремя избыть.
Словно темную воду, я пью помутившийся воздух.
Время вспахано плугом, и роза землею была.
В медленном водовороте тяжелые нежные розы,
Розы тяжесть и нежность в двойные венки заплела!
При полном или частичном использовании материалов гиперссылка на «Reshetoria.ru» обязательна. По всем возникающим вопросам пишите администратору.
