Подводящий черту, закрывающий дверь слуга,
Мой небесный хранитель ладит высокий забор,
Чтобы ветер с востока меня не унёс в луга,
Где замешаны с солнцем снега на вершинах гор.
Дабы я не скурился в курильнях ночного дна,
Не обьелся грибов и по жизни всё жил да жил,
А отчизною стала далёкая сторона,
Где от зноя спасут меня тени ангельских крыл.
И никто не нарушит покой - обойдут эдем,
Чёрный воин с мечом, белый воин с копной свечей...
Я швырял себя в небо, прорвав голубиный плен,
Но вверху была твердь, как промёрзший насквозь ручей.
Я топил себя в море, я знал где течёт Гольфстрим,
Но вода выкипала, превращалась в весёлый газ.
Либо к небу и ветру меня возвращал дельфин,
Не нарушив порядок в один из ста тысяч раз.
Но однажды меня не найдёт его ясный взгляд,
Будут зря РЛС засекать мой эфирный шум,
Будут змеи в песках даром тратить смертельный яд,
А дельфины в морях не проявят свой дивный ум.
Я исчезну как дым, уползу на брюхе как гад,
Если мир это стены - я стану проёмом стен.
Зря мне машешь крылом, сизокрылый пречистый брат,
Я найду без тебя старый рай, или новый плен.
К дому по Бассейной, шестьдесят,
Подъезжает извозчик каждый день,
Чтоб везти комиссара в комиссариат -
Комиссару ходить лень.
Извозчик заснул, извозчик ждет,
И лошадь спит и жует,
И оба ждут, и оба спят:
Пора комиссару в комиссариат.
На подъезд выходит комиссар Зон,
К извозчику быстро подходит он,
Уже не молод, еще не стар,
На лице отвага, в глазах пожар -
Вот каков собой комиссар.
Он извозчика в бок и лошадь в бок
И сразу в пролетку скок.
Извозчик дернет возжей,
Лошадь дернет ногой,
Извозчик крикнет: "Ну!"
Лошадь поднимет ногу одну,
Поставит на земь опять,
Пролетка покатится вспять,
Извозчик щелкнет кнутом
И двинется в путь с трудом.
В пять часов извозчик едет домой,
Лошадь трусит усталой рысцой,
Сейчас он в чайной чаю попьет,
Лошадь сена пока пожует.
На дверях чайной - засов
И надпись: "Закрыто по случаю дров".
Извозчик вздохнул: "Ух, чертов стул!"
Почесал затылок и снова вздохнул.
Голодный извозчик едет домой,
Лошадь снова трусит усталой рысцой.
Наутро подъехал он в пасмурный день
К дому по Бассейной, шестьдесят,
Чтоб вести комиссара в комиссариат -
Комиссару ходить лень.
Извозчик уснул, извозчик ждет,
И лошадь спит и жует,
И оба ждут, и оба спят:
Пора комиссару в комиссариат.
На подъезд выходит комиссар Зон,
К извозчику быстро подходит он,
Извозчика в бок и лошадь в бок
И сразу в пролетку скок.
Но извозчик не дернул возжей,
Не дернула лошадь ногой.
Извозчик не крикнул: "Ну!"
Не подняла лошадь ногу одну,
Извозчик не щелкнул кнутом,
Не двинулись в путь с трудом.
Комиссар вскричал: "Что за черт!
Лошадь мертва, извозчик мертв!
Теперь пешком мне придется бежать,
На площадь Урицкого, пять".
Небесной дорогой голубой
Идет извозчик и лошадь ведет за собой.
Подходят они к райским дверям:
"Апостол Петр, отворите нам!"
Раздался голос святого Петра:
"А много вы сделали в жизни добра?"
- "Мы возили комиссара в комиссариат
Каждый день туда и назад,
Голодали мы тысячу триста пять дней,
Сжальтесь над лошадью бедной моей!
Хорошо и спокойно у вас в раю,
Впустите меня и лошадь мою!"
Апостол Петр отпер дверь,
На лошадь взглянул: "Ишь, тощий зверь!
Ну, так и быть, полезай!"
И вошли они в Божий рай.
При полном или частичном использовании материалов гиперссылка на «Reshetoria.ru» обязательна. По всем возникающим вопросам пишите администратору.
