Свет абажура, ковер на восточной стенке, старый диван, со следами когтей кота, ржавая старость беззлобно скрипит в коленке, чашка щербатая, синего цвета, пуста.
Камушками с далекого теплого моря россыпь таблеток, разные формы, цвета, странные запахи шебуршат в коридоре, десять шагов одолеть- пустая мечта...
Тикают ходики, стрелка спешит устало, раннее утро, доктор придёт к десяти. Палец замерз, немного сползло одеяло, надо поправить, ногу никак не найти.
Правую проще, по скрипу в больной коленке, плакать не хочется, вовсе, если б воды... Десять не скоро, книжка, забавные сценки, а завтра вторник, недалеко до среды.
В среду приедет сынок, привезёт таблетки и новую книжку, поговорит с врачом, внучку покажет, в планшете, перчинку- Светку, снова начнет предлагать престарелых дом...
Соседи, врачи, сиделки, хороший уход, жалящий страх, умирать на чужих кроватях. Хочется дома, ну сколько осталось там, год? Десять и доктор, -"Здравствуйте, баба Катя"...
Еще скрежещет старый мир,
И мать еще о сыне плачет,
И обносившийся жуир
Еще последний смокинг прячет,
А уж над сетью невских вод,
Где тишь – ни шелеста, ни стука –
Всесветным заревом встает
Всепомрачающая скука.
Кривит зевотою уста
Трибуна, мечущего громы,
В извивах зыбкого хвоста
Струится сплетнею знакомой,
Пестрит мазками за окном,
Где мир, и Врангель, и Антанта,
И стынет масляным пятном
На бледном лике спекулянта.
Сегодня то же, что вчера,
И Невский тот же, что Ямская,
И на коне, взамен Петра,
Сидит чудовище, зевая.
А если поступью ночной
Идет прохожий торопливо,
В ограде Спаса на Сенной
Увидит он осьмое диво:
Там, к самой паперти оттерт
Волной космического духа,
Простонародный русский черт
Скулит, почесывая ухо.
1920
При полном или частичном использовании материалов гиперссылка на «Reshetoria.ru» обязательна. По всем возникающим вопросам пишите администратору.
