как было бы прекрасно, если бог
подарил всем жемчужные голоса -
петь друг другу и вместе по 24 часа -
смерть и зависть чтоб - невдомек.
как было бы прекрасно, если бог...
-
небеса меняют нас словно ноты в партитуре
на других, затем на третих.
так меняются заплатки на фигуре
плюшевого медведя.
мы станем слоем земли, нас раскопают через тысячелетья
те, кому будет наплевать на нашу культуру.
я смогу сейчас набросать
что угодно на клочке бумаги,
и это обязательно появится на каком-нибудь флаге,
который кому-то не терпится раскромсать,
как сейчас не терпится - мою душу.
и ведь все, кто говорит, что я трушу
жить,
будут в том же самом слое,
а у меня лишь одна забота - о том, как дребезжит
главная согласная в слове
жизнь
-
мне в голову ударило - я умер,
мне в голову ударило - я жив.
одно другим сменяется безумие,
один другого ярче - миражи.
я - памятник себе - в своё закован тело,
и это тело - чей-то скучный сон
и мрамор этой памяти, пока не облетел он,
я должен оправдать существованием, стихом
-
мы то, что мы едим,
а значит я - кошки в мясных треугольных штуках.
мы то, что мы говорим,
а значит я - безголосое продолженье звука.
мы то, что мы узнаём,
а значит я - зеркало, тряпка, зонт, тапочки на нижней полке.
мы то, в чём пропадает жизнь
как ниточка в ушке иголки
-
я не жилец -
не принимайте близко к сердцу,
но ваша пустота объела и меня,
и я остался - яблочный огрызок -
стоять на подоконнике искусства
и скапливать в следах укусов
пыль
бегущих мимо поездов,
сбивающих картоны старых смыслов.
Одесную одну я любовь посажу
и ошую — другую, но тоже любовь.
По глубокому кубку вручу, по ножу.
Виноградное мясо, отрадная кровь.
И начнётся наш жертвенный пир со стиха,
благодарного слова за хлеб и за соль,
за стеклянные эти — 0,8 — меха
и за то, что призрел перекатную голь.
Как мы жили, подумать, и как погодя
с наступлением времени двигать назад,
мы, плечами от стужи земной поводя,
воротимся в Тобой навещаемый ад.
Ну а ежели так посидеть довелось,
если я раздаю и вино и ножи —
я гортанное слово скажу на авось,
что-то между «прости меня» и «накажи»,
что-то между «прости нас» и «дай нам ремня».
Только слово, которого нет на земле,
и вот эту любовь, и вот ту, и меня,
и зачатых в любви, и живущих во зле
оправдает. Последнее слово. К суду
обращаются частные лица Твои,
по колено в Тобой сотворённом аду
и по горло в Тобой сотворённой любви.
1989
При полном или частичном использовании материалов гиперссылка на «Reshetoria.ru» обязательна. По всем возникающим вопросам пишите администратору.
