Король-отец готовился предстать
Перед Всевышним. Прежде, чем преставиться,
Велел трех принцев, сыновей, позвать
И дочь, принцессу, юную красавицу.
Сказал:"Смерть не отступит, в этот раз.
Доверюсь я ее посланцу, ворону.
Вот, дети, вам, отцовский мой наказ:
- Живите мирно. Власть делите поровну".
Беречь сестру просил он сыновей
И пару подобрать, по чести, каждому.
Не подпускать врагов к стране своей,
Любить народ, быть добрыми, отважными.
Монарх скончался. Траур. И теперь
За трон три сына яростно сражаются.
Вот старший, заперев в зал тронный дверь,
Со стражей, младших оттеснить старается.
А средний, небольшой собрав отряд,
Прибрал к рукам все золото и ценности.
Кричит сердито на своих солдат,
Их упрекая в воровстве, неверности.
И младший не желает уступать.
Ведет дела, весьма, неблагородные.
Страны соседней королю отдать,
Он обещает земли плодородные.
За то, что справедлива и добра,
И братьев призывала жить по совести,
В своих покоях заперта сестра.
Народ страдает. Голод, бедность, горести.
Людское недовольство все растет.
А принцы только ссорятся, не мирятся.
Идет война меж ними третий год.
И жить все хуже, мира не предвидится.
Министры все сбежали из дворца.
Разъехались и граждане богатые.
Народ же, помня короля-отца,
Ругает принцев:"Изверги проклятые!".
Восстание, народный, мощный, бунт.
Звучат призывы:"Хватит слов! К оружию!"
На площадь, ранним утром все придут -
Крестьяне, мастера, гвардейцы дюжие.
Злодеев-братьев нужно наказать.
Освободить сестру благочестивую
И посадить на трон, короновать,
И славить королеву справедливую.
Всех поведет вперед кузнец-силач.
Его мечта стать генералом сбудется.
С ним рядом друг - веселый, смелый, ткач.
С принцессою они друг в друга влюбятся.
Изгонят принцев-братьев из страны.
Не править больше им и не прославиться.
Всех прав и привилегий лишены,
Куда глаза глядят они отправятся.
Получит титул графа ткач-храбрец.
В бою он потеряет руку левую.
Пойдут они, с принцессой, под венец
И станут королем и королевою.
У них родится трое сыновей
И дочка -настоящая красавица.
И править они будут много дней.
И будут долго жить, пока состарятся.
Старение - естественный процесс.
Морщины, седина, проблемы с памятью.
Волшебных нет лекарств и нет чудес.
И, в целом, мы бессильны перед старостью.
Все в жизни повторяется опять.
Правители слабеют, им недужится.
И наступает время умирать,
И ворон - вестник смерти - в небе кружится.
Как встарь, велят детей к себе призвать.
И клятву дать на смертном одре требуют,
Жить мирно и народ не обижать.
Как обернется дальше все не ведают.
Скончалась королевская чета.
Им воздадут почет и уважение.
Начнется сказка с нового листа
И будет ей, конечно, продолжение.
Скоро, скоро будет теплынь,
долголядые май-июнь.
Дотяни до них, доволынь.
Постучи по дереву, сплюнь.
Зренью зябкому Бог подаст
на развод золотой пятак,
густо-синим зальёт Белфаст.
Это странно, но это так.
2
Бенджамину Маркизу-Гилмору
Неподалёку от казармы
живёшь в тиши.
Ты спишь, и сны твои позорны
и хороши.
Ты нанят как бы гувернёром,
и час спустя
ужо возьмёт тебя измором
как бы дитя.
А ну вставай, учёный немец,
мосье француз.
Чуть свет и окне — готов младенец
мотать на ус.
И это лучше, чем прогулка
ненастным днём.
Поправим плед, прочистим горло,
читать начнём.
Сама достоинства наука
у Маршака
про деда глупого и внука,
про ишака —
как перевод восточной байки.
Ах, Бенджамин,
то Пушкин молвил без утайки:
живи один.
Но что поделать, если в доме
один Маршак.
И твой учитель, между нами,
да-да, дружок...
Такое слово есть «фиаско».
Скажи, смешно?
И хоть Белфаст, хоть штат Небраска,
а толку что?
Как будто вещь осталась с лета
лежать в саду,
и в небесах всё меньше света
и дней в году.
3. Баллимакода
За счастливый побег! — ничего себе тост.
Так подмигивай, скалься, глотай, одурев не
от виски с прицепом и джина внахлёст,
четверть века встречая в ирландской деревне.
За бильярдную удаль крестьянских пиров!
И контуженый шар выползает на пузе
в электрическом треске соседних шаров,
и улов разноцветный качается в лузе.
А в крови «Джонни Уокер» качает права.
Полыхает огнём то, что зыбилось жижей.
И клонится к соседней твоя голова
промежуточной масти — не чёрной, не рыжей.
Дочь трактирщика — это же чёрт побери.
И блестящий бретёр каждой бочке затычка.
Это как из любимейших книг попурри.
Дочь трактирщика, мало сказать — католичка.
За бумажное сердце на том гарпуне
над камином в каре полированных лавок!
Но сползает, скользит в пустоту по спине,
повисает рука, потерявшая навык.
Вольный фермер бубнит про навоз и отёл.
И, с поклоном к нему и другим выпивохам,
поднимается в общем-то где-то бретёр
и к ночлегу неблизкому тащится пёхом.
1992
При полном или частичном использовании материалов гиперссылка на «Reshetoria.ru» обязательна. По всем возникающим вопросам пишите администратору.
Дизайн: Юлия Кривицкая
Продолжая работу с сайтом, Вы соглашаетесь с использованием cookie и политикой конфиденциальности. Файлы cookie можно отключить в настройках Вашего браузера.
Авторизация
Камертон
