… а если наши души там столкнутся
Не промолчу, найду чего сказать…
Что не лишен был стиля я и вкуса
И что невзгоды знал и благодать
Да, время мерило не мной чужую прозу
Хотя линована тетрадь судьбы тоской
Но медный всадник верил свято, что гипнозом
Он отгонял врагов от праздности морской
Я не старался выпрямлять судьбу и волны
Но размышлять хотел, покуда не велик
Пока альбом в рисунках и стихами полный
Не превратился в мой раскормленный дневник
Дыханьем небо разбивало день и вечер
Костёр безмолвия на дюнах догорал
Но раздувал, как мог, седые угли ветер
А без тебя весь мир мне был убог и мал
Я жег листы из дневника, стихами полный
Залива страсть – как полутьма твоих волос
Как лёд из сердца, на песок кидали волны
Колючки холода с шипами мёрзлых роз
Злой ветер пел как будто в сговоре преступном
Как оператор дальних связей на века
Я чётко слышал, что она… вновь недоступна
Недосягаема она мне, но пока…
Бумага терпела, велела и нам
от собственных наших словес.
С годами притёрлись к своим именам,
и страх узнаванья исчез.
Исчез узнавания первый азарт,
взошло понемногу быльё.
Катай сколько хочешь вперёд и назад
нередкое имя моё.
По белому чёрным сто раз напиши,
на улице проголоси,
чтоб я обернулся — а нет ни души
вкруг недоуменной оси.
Но слышно: мы стали вась-вась и петь-петь,
на равных и накоротке,
поскольку так легче до смерти терпеть
с приманкою на локотке.
Вот-вот мы наделаем в небе прорех,
взмывая из всех потрохов.
И нечего будет поставить поверх
застрявших в машинке стихов.
1988
При полном или частичном использовании материалов гиперссылка на «Reshetoria.ru» обязательна. По всем возникающим вопросам пишите администратору.
