Самолёт не прилетит,
Та страна не повторится,
Салом жирным сталактит
Капает на крылья птице.
Синей птице, где страна,
Словно памятник Надежде,
От побед ослеплена
И не видит то, что между.
Смрад газетной полосы,
По такой не взмоешь в Космос
И в угоду Лао Цзы
Стонем: «Глиняный колосс, мол».
Над «Авророй» белый флаг,
Алый парус сгнил в подвале,
Плаха, звёздочка, ГУЛАГ,
Сказки на ночь тёти Вали.
Кто-то чистит полосу
И однажды так случится
Посреди Страны, в лесу
Сядет раненая птица.
С крыльев птицы отпадёт
Дрянь бездушного пространства,
Приземлится самолёт
Без отчизны, без гражданства.
Посреди враждебных стран,
На одном открытом нерве,
Гордый, справедливый, первый
Сядет самолет «Буран»
22 января 2018
***
Бог – часовщик,
Человек – часы.
В каждом тикает механизм с заводом на сотню лет.
Совесть заводит будильник.
Стрелки переводим на других.
Маятник мается.
Отстаём от жизни,
Опережаем своё время.
Выходим из строя,
Стоим на месте.
Кого-то сбрасывают со счетов.
По кому-то сверяют время.
19 января 2018
КОЛОБОК
Земля – колобок
Колобок на порог,
От Мамая ушёл,
От Наполеона ушёл,
От Гитлера ушёл,
А от Сороса не уйдёшь,
Подрумянит твои бока до головешек,
Напихает тебе полную корзинку ядерных грибов.
Когда менты мне репу расшибут,
лишив меня и разума и чести
за хмель, за матерок, за то, что тут
ЗДЕСЬ САТЬ НЕЛЬЗЯ МОЛЧАТЬ СТОЯТЬ НА МЕСТЕ.
Тогда, наверно, вырвется вовне,
потянется по сумрачным кварталам
былое или снившееся мне —
затейливым и тихим карнавалом.
Наташа. Саша. Лёша. Алексей.
Пьеро, сложивший лодочкой ладони.
Шарманщик в окруженьи голубей.
Русалки. Гномы. Ангелы и кони.
Училки. Подхалимы. Подлецы.
Два прапорщика из военкомата.
Киношные смешные мертвецы,
исчадье пластилинового ада.
Денис Давыдов. Батюшков смешной.
Некрасов желчный.
Вяземский усталый.
Весталка, что склонялась надо мной,
и фея, что мой дом оберегала.
И проч., и проч., и проч., и проч., и проч.
Я сам не знаю то, что знает память.
Идите к чёрту, удаляйтесь в ночь.
От силы две строфы могу добавить.
Три женщины. Три школьницы. Одна
с косичками, другая в платье строгом,
закрашена у третьей седина.
За всех троих отвечу перед Богом.
Мы умерли. Озвучит сей предмет
музыкою, что мной была любима,
за три рубля запроданный кларнет
безвестного Синявина Вадима.
При полном или частичном использовании материалов гиперссылка на «Reshetoria.ru» обязательна. По всем возникающим вопросам пишите администратору.
