"Нам с Витом не спалось.
И мы лесною тропкой
Пошли. И тенью робкой
Плыл перед нами лось."
Давид Самойлов, "Последние каникулы"
Лось-альбинос, двойник моей судьбы,
Признаемся ему за шестьдесят,
Бредет по лесу жизни наугад
Сквозь бурелом сомнений, встреч цветы.
В размытой дали видится закат.
А было время были и друзья.
Забыты, преданы, убиты наконец.
Общенье в вирте что за интерес -
С фантомной болью справиться нельзя,
Не скоро зашумит сгоревший лес.
Страна такая надо быть как все:
Одеждой , поклонением властям.
В вагоне транспорта натурщики сидят
С лицом достойным похоронных тем,
Перед собой нахмуренно глядят.
На лицах молодых особый свет,
Но не любви, надежды или веры,
Сто лет уж как они не суеверны.
Мобильный телефон или планшет -
Вот атрибут любого интерьера.
Под взгляд недобрый транспортных старух,
В метро я не припомню добрых взглядов,
Воркует парочка, усевшаяся рядом,
Не замечающая никого вокруг,
Адам и Ева, не дошедшие до ада.
Сгорает псарня, слышен шавок лай.
Смоковница не так ли полыхнула?
Пойми, пока ты не в тюрьме, под дулом.
Люблю тебя, скачаю, ну, давай!
Погас экран, надеждою блеснуло.
В те времена в стране зубных врачей,
чьи дочери выписывают вещи
из Лондона, чьи стиснутые клещи
вздымают вверх на знамени ничей
Зуб Мудрости, я, прячущий во рту
развалины почище Парфенона,
шпион, лазутчик, пятая колонна
гнилой провинции - в быту
профессор красноречия - я жил
в колледже возле Главного из Пресных
Озер, куда из недорослей местных
был призван для вытягиванья жил.
Все то, что я писал в те времена,
сводилось неизбежно к многоточью.
Я падал, не расстегиваясь, на
постель свою. И ежели я ночью
отыскивал звезду на потолке,
она, согласно правилам сгоранья,
сбегала на подушку по щеке
быстрей, чем я загадывал желанье.
1972
При полном или частичном использовании материалов гиперссылка на «Reshetoria.ru» обязательна. По всем возникающим вопросам пишите администратору.
