* * *
Опустились плечи,
Сгорбилась спина.
Беспокойный вечер,
Ночь почти без сна.
Это, видно, старость
Постучалась в дверь:
«Много ль жить осталось? –
Говорит, - Проверь».
«Ах, ты, старость, старость!
Погоди! Постой!
Жить еще осталось,
Я еще живой!
Ты стучишься рано,
Лучше погоди,
Мне еще осталось
В жизни подурить.
А, когда устанет
Сердце там в груди,
Спорить я не стану,
Снова приходи.
Разложи лекарства,
Расстели постель:
Будет ночи царство,
Зимняя метель.
Будет пенье вьюги,
Будут сниться сны;
Только нет полруги.
Да не жди весны.
Не заглянет радость,
Только боль забот.
В общем, все, что надо,
Не наоборот.
* * *
Эх, помню, был я молодой
Умел увлечь девчонок.
Теперь подумаешь с тоской
Об этом лишь спросонок.
В любви я клялся много раз
И письменно и устно,
Но чувств-то не было подчас
И знать об этом грустно.
И выпить был я не дурак,
Но… человек не вечен,
И дело обернулось так,
Что я узнал, где печень.
Осталось только есть, да спать;
Вдруг сон стал странно чуток.
И, наконец, едрена мать!
Узнал я, где желудок.
И понял я – надежды прочь,
Зима стоит у двери.
Ничем нельзя тому помочь,
Кто жизнь свою отмерил!
* * *
Каждый день одно и тоже –
Счастья ни ростка,
Неустанно сердце гложет
Серая тоска.
Где-то мчатся звездолёты,
Где-то бой гремит:
Валят в землю пулемёты
Без надгробных плит.
Где-то страстно жгутся руки
В радостях любви.
Только я бездумьем скуки,
Как сетями свит.
Проползают дни за днями
Словно в мути сна.
Поскрипишь еще костями
И дойдешь до дна.
преуспел я в искусстве в котором
я катоном не слыл никогда
А.Ц.
снится мне собеседник усталый араб
с кем визином закапав моргала
мы дымим косяком разливая шарап
восседая на пнях у мангала
он грассирует мне сотоварищ и брат
повертев шампурами при этом
все что нужно не брить никогда бакенбард
чтобы стать гениальным поэтом
и хохочет и кашляет и говорит
размахавшись обрывком картонным
ты дружище зазря обнаглевший на вид
если слыть захотелось катоном
ведь запомнить пора навсегда и давно
раз приспичило жить печенегом
быть поэтами в скорбной россии дано
лишь евреям шотландцам и неграм
и немедленно выпили ты закуси
без закуски нельзя на руси
папиросу смочивши голодной слюной
с хитрым прищуром смотрит мне в оба
поделись произносит степенно со мной
не боишься ли бога и гроба
как тебе современники головы чьи
в бытовой лихорадке сгорая
не узнают о чем ты бормочешь в ночи
понапрасну пергамент марая
напрягая поставленный мозг на вопрос
умным фасом сократа являя
я пускаю поэту густой паровоз
вот такие слова добавляя
я о том бормочу от волненья багров
что страшнее чем черви и ящик
то что много в окрестной природе богов
но из них никого настоящих
и немедленно дунули слышишь родной
ты скрути нам еще по одной
и продолжил ожиданно я и впопад
мастеря смолянистую пятку
мол из всех существующих в мире наград
я избрал карандаш и тетрадку
говорил вот и юности стало в обрез
но покуда мне муза невеста
я живу не тужа только скучно мне без
но конкретно чего неизвестно
улыбнулся аэс папиросу туша
ну тогда протянул не спеша
не гонись ни за девками ни за баблом
ни за призрачным звоном медалей
но в семье многолюдной не щелкай ерблом
чтоб в него ненароком не дали
не победой судьба а бедой наградит
и душой от озноба дрожащей
только чаще грызи алфавитный гранит
ненадежные зубы крошащий
чем гранит неприступней тем зубы острей
ну взрывай черт возьми побыстрей
При полном или частичном использовании материалов гиперссылка на «Reshetoria.ru» обязательна. По всем возникающим вопросам пишите администратору.
