За ярким фантиком теряя главное,
Одни для галочки, другие истово —
Все христианы мы, все православные,
Как раньше были мы все атеистами.
От сердца радуясь, скорбя по-честному,
Бубним молитвочки в платочки-бороды,
Кладём без устали знаменья крестные
Не теми пальцами да в разны стороны.
Из храма держим путь в районы спальные.
В метро пихаемся, в маршрутки ломимся.
В толпе стирается налёт сакрального
С героев Зощенко и прочих комиксов.
В панельной крепости дыра парадного.
Разбита лампочка шпаной безусою.
Для писем ящики в кавычках радуют
(Увы, полковники) рекламным мусором.
На лифте в небо ли? Навстречу Богу ли?
Отнюдь. Пониже чуть. Расслабься, кровельщик.
Вот чёрт! Из ковриков устроив логово,
У радиатора храпит чудовище.
И гром, и молния! Так перекрестимся.
На мир и род людской в сердцах досадуя,
Спускаем аспида пинками с лестницы.
— Изыди с глаз долой, исчадье адово.
Присев на лавочку, адепт обочины
Хлебнёт из горлышка водяры липовой,
Закусит (Бог послал сырок просроченный)
И, крякнув, выдохнет:"А не пошли бы вы?!"
Задумаешься вдруг: какая жуть.
Но прочь виденья и воспоминанья.
Там листья жгут и обнажают суть,
но то уже за гранью пониманья,
и зреет там, за изгородью, звук,
предощутим и, кажется, прекрасен.
Затянешься. Задумаешься вдруг
в кругу хлебнувших космоса орясин —
высотки, в просторечии твоём.
Так третье поколение по праву
своим считает Фрунзенский район,
и первое — район, но не державу.
Я в зоне пешеходной — пешеход.
В зелёной зоне — божия коровка.
И битый час, и чудом целый год
моё существованье — тренировка
для нашей встречи где-то, где дома
населены консьержками глухими,
сошедшими от гордости с ума
на перекличке в Осовиахиме.
Какая жуть: ни слова в простоте.
Я неимущ к назначенному часу.
Консьержка со звездою на хвосте
крылом высоким машет ишиасу.
При полном или частичном использовании материалов гиперссылка на «Reshetoria.ru» обязательна. По всем возникающим вопросам пишите администратору.
