шла собака по роялю
ну подумаешь что шла
мало ли таких виляет
за околицу села
а ещё она играла
то ли польку то ли джаз
под кошачее хорало
и ворон боезапас
колбасою попирала
самоката колесо
делай смело сальто в сон
в сон чудовищ славный клон
*****
и нет тебя когда гроза инет
и есть но словно шредингер и нет
и только красный крест в углу окна
и ночь в бессонной пыточной длинна
но как роднит страниц нездешний свет
со здешним в родонитовый рассвет
несёт благую весть или конец
в мерцании искусственных сердец
как никогда близки небыть и быть
в ненаших битах измеряя прыть
привязанные за ногу летим
в бескрайних рамках сетевой клети
*****
когда звенит в ушах лихая тишина
и ветер пополам и день наполовину
и нет ни в чём ни скорости ни дна
натянута опасно пуповина
недоля уж секатором грозит
и думаешь а хрен бы с этим миром
умру во цвете ссоры и грозы
коровьим перевоплотясь гарниром
и вот уже смиряясь и боясь
подставишь родничок мол бейте нате
опустится невидимая бязь
неведомой доселе благодати
и что-то забормочешь про усы
торчащие из щели панагии
под длинные укроешься власы
от всех и вся и боже помоги им
из центра то ли сердца то ль души
рванёт молитва оставляя клетку
возвоешь помоги и сокруши
обидчиков неправых и соседку
и что-то там про прялку и костру
из темноты сознания клубочком
раскатисто покатится к добру
по меченым на половицах точкам
веретено любви рождает мир
вытягивает жизнями куделицу
и ты его поклонница кумир
невольная довольная подельница
Скоро, скоро будет теплынь,
долголядые май-июнь.
Дотяни до них, доволынь.
Постучи по дереву, сплюнь.
Зренью зябкому Бог подаст
на развод золотой пятак,
густо-синим зальёт Белфаст.
Это странно, но это так.
2
Бенджамину Маркизу-Гилмору
Неподалёку от казармы
живёшь в тиши.
Ты спишь, и сны твои позорны
и хороши.
Ты нанят как бы гувернёром,
и час спустя
ужо возьмёт тебя измором
как бы дитя.
А ну вставай, учёный немец,
мосье француз.
Чуть свет и окне — готов младенец
мотать на ус.
И это лучше, чем прогулка
ненастным днём.
Поправим плед, прочистим горло,
читать начнём.
Сама достоинства наука
у Маршака
про деда глупого и внука,
про ишака —
как перевод восточной байки.
Ах, Бенджамин,
то Пушкин молвил без утайки:
живи один.
Но что поделать, если в доме
один Маршак.
И твой учитель, между нами,
да-да, дружок...
Такое слово есть «фиаско».
Скажи, смешно?
И хоть Белфаст, хоть штат Небраска,
а толку что?
Как будто вещь осталась с лета
лежать в саду,
и в небесах всё меньше света
и дней в году.
3. Баллимакода
За счастливый побег! — ничего себе тост.
Так подмигивай, скалься, глотай, одурев не
от виски с прицепом и джина внахлёст,
четверть века встречая в ирландской деревне.
За бильярдную удаль крестьянских пиров!
И контуженый шар выползает на пузе
в электрическом треске соседних шаров,
и улов разноцветный качается в лузе.
А в крови «Джонни Уокер» качает права.
Полыхает огнём то, что зыбилось жижей.
И клонится к соседней твоя голова
промежуточной масти — не чёрной, не рыжей.
Дочь трактирщика — это же чёрт побери.
И блестящий бретёр каждой бочке затычка.
Это как из любимейших книг попурри.
Дочь трактирщика, мало сказать — католичка.
За бумажное сердце на том гарпуне
над камином в каре полированных лавок!
Но сползает, скользит в пустоту по спине,
повисает рука, потерявшая навык.
Вольный фермер бубнит про навоз и отёл.
И, с поклоном к нему и другим выпивохам,
поднимается в общем-то где-то бретёр
и к ночлегу неблизкому тащится пёхом.
1992
При полном или частичном использовании материалов гиперссылка на «Reshetoria.ru» обязательна. По всем возникающим вопросам пишите администратору.
