Веришь ли, Брат Сокол, если вернется лето, выберет всё тех же (с)
глупое это лето снова свистит печально
небо с землёй кружат медленный нежный вальс
не подсмотреть даже смутные очертанья
- слишком тепло для сердца, слишком светло для глаз -
где-то за краем мира кто-то в ладонях держит
теплый комок - чистый
лист
нулевой дан
лет через сто с малым вырастет неизбежно
встанет на мягкие лапы рыжая смерть - Шер-хан
но это будет в нашем сером лесу зданий
у водопоя сточных загородных канав
там же (куда даже птицы не долетают) спит золотой тигрик
в чьих-то родных руках
можно бежать быстро падая и вставая
за силуэтом странным
но как заведено
он исчезает рано
раньше чем успеваешь
сквозь белый жар солнца чуть разглядеть его
а кто ходил в рейды
те навсегда увязли
те навсегда остались
лапами на снегу
только из моих окон виден тающий абрис
и ничего сделать с этим я не могу
Нескушного сада
нестрашным покажется штамп,
на штампы досада
растает от вспыхнувших ламп.
Кондуктор, кондуктор,
ещё я платить маловат,
ты вроде не доктор,
на что тебе белый халат?
Ты вроде апостол,
уважь, на коленях молю,
целуя компостер,
последнюю волю мою:
сыщи адресата
стихов моих — там, в глубине
Нескушного сада,
найди её, беженцу, мне.
Я выучил русский
за то, что он самый простой,
как стан её — узкий,
как зуб золотой — золотой.
Дантиста ошибкой,
нестрашной ошибкой, поверь,
туземной улыбкой,
на экспорт ушедшей теперь
(коронка на царство,
в кругу белоснежных подруг
алхимика астра,
садовника сладкий испуг),
улыбкой последней
Нескушного сада зажги
эпитет столетний
и солнце во рту сбереги.
При полном или частичном использовании материалов гиперссылка на «Reshetoria.ru» обязательна. По всем возникающим вопросам пишите администратору.
