* * *
Смеркается. Длиннее стали тени,
Повеяло прохладой от пруда.
Размыты очертания растений –
Всё замирает, словно навсегда.
Но вот ночная тьма на землю пала,
Слились неразличимо даль и близь.
Всё спит. Всё тихо. И молчит устало
Ночь долгая, как будущая жизнь.
* * *
Шурша листвой, деревья дождь ласкает,
То зашумит, а то вдруг замолкает.
Потом опять по листьям застучит,
А лес, насупившись, в ответ дождю молчит.
Затих как будто собирает силы
Под этот перестук дождя унылый.
Вдруг ветер завернул в лесную поросль,
И лес запел во весь свой вещий голос.
Мой герой ускользает во тьму.
Вслед за ним устремляются трое.
Я придумал его, потому
что поэту не в кайф без героя.
Я его сочинил от уста-
лости, что ли, еще от желанья
быть услышанным, что ли, чита-
телю в кайф, грехам в оправданье.
Он бездельничал, «Русскую» пил,
он шмонался по паркам туманным.
Я за чтением зренье садил
да коверкал язык иностранным.
Мне бы как-нибудь дошкандыбать
до посмертной серебряной ренты,
а ему, дармоеду, плевать
на аплодисменты.
Это, — бей его, ребя! Душа
без посредников сможет отныне
кое с кем объясниться в пустыне
лишь посредством карандаша.
Воротник поднимаю пальто,
закурив предварительно: время
твое вышло. Мочи его, ребя,
он — никто.
Синий луч с зеленцой по краям
преломляют кирпичные стены.
Слышу рев милицейской сирены,
нарезая по пустырям.
1997
При полном или частичном использовании материалов гиперссылка на «Reshetoria.ru» обязательна. По всем возникающим вопросам пишите администратору.
Дизайн: Юлия Кривицкая
Продолжая работу с сайтом, Вы соглашаетесь с использованием cookie и политикой конфиденциальности. Файлы cookie можно отключить в настройках Вашего браузера.
