Где бы ни были мы,
а всё-таки
приходится возвращаться.
Дождь об этом
напоминает,
стуча в лобовое стекло.
И в глазах моих
сырость,
и тянется мокрая трасса,
но внутри
шустрый чертик щекочет:
скоро домой, в тепло!
Аэропорт -
муравейник огромный
из стекла и бетона.
Как букашка, мечусь,
прохожу сквозь досмотры,
проверки билетов и паспортов.
Я почти уже дома,
хоть пока еще только условно.
Суетясь, тыщу раз оглянусь:
ты всё дальше - и машешь,
и долго стоишь.
За чертой.
Прощай.
Лайнер набрал высоту.
Чертик царапает душу
и не смыкает глаз.
В иллюминатор смотрю:
внизу -
взбитыми сливками - облака,
сверху - слепящее солнце.
На крыле самолета
ангелы
раскладывают пасьянс.
Дай-то Бог,
чтобы он -
сошёлся...
Я закрыл Илиаду и сел у окна,
На губах трепетало последнее слово,
Что-то ярко светило — фонарь иль луна,
И медлительно двигалась тень часового.
Я так часто бросал испытующий взор
И так много встречал отвечающих взоров,
Одиссеев во мгле пароходных контор,
Агамемнонов между трактирных маркеров.
Так, в далекой Сибири, где плачет пурга,
Застывают в серебряных льдах мастодонты,
Их глухая тоска там колышет снега,
Красной кровью — ведь их — зажжены горизонты.
Я печален от книги, томлюсь от луны,
Может быть, мне совсем и не надо героя,
Вот идут по аллее, так странно нежны,
Гимназист с гимназисткой, как Дафнис и Хлоя.
При полном или частичном использовании материалов гиперссылка на «Reshetoria.ru» обязательна. По всем возникающим вопросам пишите администратору.
Авторизация
Камертон
