Вот амфоры чудеснейший кусок -
две ручки,
бок,
и горла поясок,
кирпичное бедро,
белесые наросты...
Так хороша, любуюсь просто.
***
В семидесятых поднята она
отцом с Рыбацкой бухты дна.
В тумане взвеси и не разглядел,
как ручку он рукой задел,
схватил, в везенье веря еле,
достал на палубу "Орбели"*.
..................................
***
Стоит в шкафу. И я не верю -
бывает, подойду тетерей,
по талии рукою проведу
- Две тыщи лет!.. Гореть в аду!..
Да ведь история сама
на полке,
там где книг тома.
***
И всё мне видится гончарный плавный круг,
и грека смуглые худые кисти рук,
что амфоры выводят горло,
шею,
и талию,
и бёдра хорошеют...
Ждёт мастера овечий сыр в обед...
.................................
А до меня ещё две тыщи лет...
* - "Академик Л. Орбели" - научно-исследовательское судно института Океанологии
Штрихи и точки нотного письма.
Кленовый лист на стареньком пюпитре.
Идет смычок, и слышится зима.
Ртом горьким улыбнись и слезы вытри,
Здесь осень музицирует сама.
Играй, октябрь, зажмурься, не дыши.
Вольно мне было музыке не верить,
Кощунствовать, угрюмо браконьерить
В скрипичном заповеднике души.
Вольно мне очутиться на краю
И музыку, наперсницу мою, -
Все тридцать три широких оборота -
Уродовать семьюдестью восьмью
Вращениями хриплого фокстрота.
Условимся о гибели молчать.
В застолье нету места укоризне
И жалости. Мне скоро двадцать пять,
Мне по карману праздник этой жизни.
Холодные созвездия горят.
Глухого мирозданья не корят
Остывшие Ока, Шексна и Припять.
Поэтому я предлагаю выпить
За жизнь с листа и веру наугад.
За трепет барабанных перепонок.
В последний день, когда меня спросонок
По имени окликнут в тишине,
Неведомый пробудится ребенок
И втайне затоскует обо мне.
Условимся о гибели молчок.
Нам вечность беззаботная не светит.
А если кто и выронит смычок,
То музыка сама себе ответит.
1977
При полном или частичном использовании материалов гиперссылка на «Reshetoria.ru» обязательна. По всем возникающим вопросам пишите администратору.
