Только не бросай меня в терновый куст... (На турнир Драгоценной Королеве)
("Только не бросай меня в терновый куст..."
Сказки дядюшки Римуса.
Джоэль Харрис)
Терновник
Предгорный воздух свеж и густ,
как запах мяты,
но не бросай в терновый куст,
прошу, меня ты)))).
Ведь здесь я знаю каждый спуск,
так долго знание,
и мне терновый колкий куст -
не наказание.
И пусть наивен он, мой вкус,
смешон до колик,
но это мой терновый куст,
я хитрый кролик.
Склоны Дооба
Что можно сказать
про характер Дооба?*
На нём, на Дообе,
глядеть надо в оба...
Но там где родился
ты - там и сгодился,
и то что далось тебе -
в то и влюбился...
***
На склонах пологих
полянки, поляны,
и запахов травных
душисты дурманы,
средь трав тех
прекрасные грезят цветы,
но травы опасны -
остры и жестки.
На склонах Дооба
кустарников кланы,
крепки ежевики
с шипами лианы,
их ягод чернильных
колючая стража
забудешься только -
мгновенно накажет.
А рядом редутом
суровые тёрны,
их души отважны,
а ягоды - чёрны,
и чуден их терпкий
неистовый вкус,
но больно хватает
колючками куст...
Ещё есть одно
на Дообе проклятье -
ухватит и держит
цепляясь за платье,
и как не вжимать в себя
плечи да локти
когда так страшны
держи-дерева когти.
Вдоль белой дороги
шиповник собачий
цветочком невинным
приманно маячит,
но тоже не сахар
его стебелёк -
колючками жжёт
словно он уголёк.
И бросить, домой бы,
но кажется слышишь,
иди, поднимайся
всё выше и выше,
колючки пустяк
и конечно не лихо,
ждут белые камни
могильников зихов**,
ждёт пифосов полых,
с пугающим эхом,
огромное поле
(забыли, уехав)***,
ждут красные капли
на ветках кизила
и соек спектакли,
и дух чернобыла.
Огромный, прекрасный
затерянный мир,
где сто башмаков
поистёрлись до дыр,
и где на кустах
наши детские ленты,
где руки царапали,
били коленки.
Он дивной планетой был,
горный массив,
спит,
кошкой свернувшись,
нас в жизнь отпустив.
* - Дооб - гора в окрестностях Геленджика
** - зихи - древнее племенное объединение оставившее много могильников в наших местах
*** - "забыли, уехав" - Может быть остались после выселения черкесов (адыгов) в Османскую империю (1858-1865 гг.)?
Говори. Что ты хочешь сказать? Не о том ли, как шла
Городскою рекою баржа по закатному следу,
Как две трети июня, до двадцать второго числа,
Встав на цыпочки, лето старательно тянется к свету,
Как дыхание липы сквозит в духоте площадей,
Как со всех четырех сторон света гремело в июле?
А что речи нужна позарез подоплека идей
И нешуточный повод - так это тебя обманули.
II
Слышишь: гнилью арбузной пахнул овощной магазин,
За углом в подворотне грохочет порожняя тара,
Ветерок из предместий донес перекличку дрезин,
И архивной листвою покрылся асфальт тротуара.
Урони кубик Рубика наземь, не стоит труда,
Все расчеты насмарку, поешь на дожде винограда,
Сидя в тихом дворе, и воочью увидишь тогда,
Что приходит на память в горах и расщелинах ада.
III
И иди, куда шел. Но, как в бытность твою по ночам,
И особенно в дождь, будет голою веткой упрямо,
Осязая оконные стекла, программный анчар
Трогать раму, что мыла в согласии с азбукой мама.
И хоть уровень школьных познаний моих невысок,
Вижу как наяву: сверху вниз сквозь отверстие в колбе
С приснопамятным шелестом сыпался мелкий песок.
Немудрящий прибор, но какое раздолье для скорби!
IV
Об пол злостью, как тростью, ударь, шельмовства не тая,
Испитой шарлатан с неизменною шаткой треногой,
Чтоб прозрачная призрачная распустилась струя
И озоном запахло под жэковской кровлей убогой.
Локтевым электричеством мебель ужалит - и вновь
Говори, как под пыткой, вне школы и без манифеста,
Раз тебе, недобитку, внушают такую любовь
Это гиблое время и Богом забытое место.
V
В это время вдовец Айзенштадт, сорока семи лет,
Колобродит по кухне и негде достать пипольфена.
Есть ли смысл веселиться, приятель, я думаю, нет,
Даже если он в траурных черных трусах до колена.
В этом месте, веселье которого есть питие,
За порожнею тарой видавшие виды ребята
За Серегу Есенина или Андрюху Шенье
По традиции пропили очередную зарплату.
VI
После смерти я выйду за город, который люблю,
И, подняв к небу морду, рога запрокинув на плечи,
Одержимый печалью, в осенний простор протрублю
То, на что не хватило мне слов человеческой речи.
Как баржа уплывала за поздним закатным лучом,
Как скворчало железное время на левом запястье,
Как заветную дверь отпирали английским ключом...
Говори. Ничего не поделаешь с этой напастью.
1987
При полном или частичном использовании материалов гиперссылка на «Reshetoria.ru» обязательна. По всем возникающим вопросам пишите администратору.
Дизайн: Юлия Кривицкая
Продолжая работу с сайтом, Вы соглашаетесь с использованием cookie и политикой конфиденциальности. Файлы cookie можно отключить в настройках Вашего браузера.
