Не сумел тебя вымолить я у небес –
Что уже мертвецу вся изысканность гроба?..
Ускользают родные глаза за край тени –
Ты брести обречён одиноким в пути –
Вечный странник! – и руки твои онемели,
Простирая объятья вдогонку любви…
Той, к которой рванулся в последнем полёте
Ты, как сорванный лист недостигший земли, –
Вместо тёплых ладоней её – холод ночи,
Ожидание смерти… на асфальте в грязи.
Улетая – лети! – в неба даль отпусти!
Но что проку в крыле, когда лапа в капкане?!
Чтобы жить, остаётся одно: всё забыть! –
Захлебнуться в вине, как в крови,
память-кисть отгрызая?!
Так лежал – провожал свой "последний полёт" –
И поднял его ветра порыв из-под ног
Суетливых прохожих, ударил об лёд
Пучеглазых витрин, оглушил и увлёк
В мрачный арочный свод проходного двора,
Где его подхватила лениво метла,
С утра пьяного, дворника и отнесла
В дым и пламя костра…– и сырые дрова
Раздували с восторгом чумазые дети...
Ну-ка взойди, пионерская зорька,
старый любовник зовёт.
И хорошенько меня опозорь-ка
за пионерский залёт.
Выпили красного граммов по триста –
и развезло, как котят.
Но обрывается речь методиста.
Что там за птицы летят?
Плыл, как во сне, над непьющей дружиной
вдаль журавлиный ли клин,
плыл, как понятие "сон", растяжимый,
стан лебединый ли, блин…
Птицы летели, как весть не отсюда
и не о красном вине.
И методист Малофеев, иуда,
бога почуял во мне.
При полном или частичном использовании материалов гиперссылка на «Reshetoria.ru» обязательна. По всем возникающим вопросам пишите администратору.
Дизайн: Юлия Кривицкая
Продолжая работу с сайтом, Вы соглашаетесь с использованием cookie и политикой конфиденциальности. Файлы cookie можно отключить в настройках Вашего браузера.
