Тихие ракеты радости накрыли первые вражеские цели. Они расцветали яркими фейерверками, не долетая до земли, но распространяя на многие километры специальное излучение. Все, кто попадал под это излучение, чувствовали вдруг зародившийся внутри тела источник какого-то чистейшего счастья. И они знали, что этот источник теперь навсегда останется с ними.
Но ещё до этого ракеты были запеленгованы, и навстречу были отправлены обычные смертоносные болванки с радиоактивными внутренностями. Они подлетали к родине изобретателя, а враги, становясь счастливыми, понимали, какую ошибку совершили, но уже ничего не могли сделать, и даже радость не изменяла им.
И последнее, что успел подумать изобретатель, прежде чем его смешало в плазме с тысячами тел, с тоннами стали и бетона: "Я же говорил им, что не могу делать оружие!"
Встанешь не с той ноги,
выйдут не те стихи.
Господи, помоги,
пуговку расстегни
ту, что под горло жмёт,
сколько сменил рубах,
сколько сменилось мод...
Мёд на моих губах.
Замысел лучший Твой,
дарвиновский подвид,
я, как смешок кривой,
чистой слезой подмыт.
Лабораторий явь:
щёлочи отними,
едких кислот добавь,
перемешай с людьми,
чтоб не трепал язык
всякого свысока,
сливки слизнув из их
дойного языка.
Чокнутый господин
выбрал лизать металл,
голову застудил,
губы не обметал.
Губы его в меду.
Что это за синдром?
Кто их имел в виду
в том шестьдесят седьмом?
Как бы ни протекла,
это моя болезнь —
прыгать до потолка
или на стену лезть.
Что ты мне скажешь, друг,
если не бредит Дант?
Если девятый круг
светит как вариант?
Город-герой Москва,
будем в восьмом кругу.
Я — за свои слова,
ты — за свою деньгу.
Логосу горячо
молится протеже:
я не готов ещё,
как говорил уже.
1995
При полном или частичном использовании материалов гиперссылка на «Reshetoria.ru» обязательна. По всем возникающим вопросам пишите администратору.
