Будет осень, и будет время тебя трепать,
Трясти за шкирку, царапая и слепя.
И не дай же бог кого-то тогда потерять,
Из тех, кто когда-то не потерял тебя.
А зимою снова на окнах чудная вязь,
Снова тёплый чай и в душе ледяные мосты.
И если кто-то твой лёд поломает, смеясь,
То не дай же бог тебе его упустить.
И весна. И солнце рыжей утренней кистью
На полу нарисует светящееся окно.
Прикрываешь глаза рукою и гонишь мысли,
Что всё будет.. гонишь, но кажется всё равно,
Что все неважное обесцветится, обветшает,
Что все тяжелое ссыпется крошкой с груди.
И только самый пушистый кот поведёт ушами,
"Ты давай, в себя когда-нибудь приходи".
Симонов и Сельвинский стоят, обнявшись,
смотрят на снег и на танковую колею.
– Костя, скажите, кто это бьет по нашим?
– Те, кого не добили, по нашим бьют.
Странная фотокамера у военкора,
вместо блокнота сжимает рука планшет.
– Мы в сорок третьем освободили город?
– Видите ли, Илья, выходит, что нет.
Ров Мариуполя с мирными — словно под Керчью.
И над Донбассом ночью светло как днем.
– Чем тут ответить, Илья, кроме строя речи?
– Огнем, — повторяет Сельвинский. —
Только огнем.
2022
При полном или частичном использовании материалов гиперссылка на «Reshetoria.ru» обязательна. По всем возникающим вопросам пишите администратору.
