Солнцеворот блином горячим
Играючи проводит зиму.
Все вышло так, а не иначе,
Неправильно, невыносимо.
Ухмылку воровскую прячет
Рогатый месяц за осиной.
Но сгинут подлые обманы
Зимы помадно-марципанной.
Идут весенние отряды,
Сосульки палками сшибая.
И рухнет черным водопадом
С небес на ветки птичья стая.
И никому теперь не надо
Молчать в заснеженном трамвае.
Трубите, трубы, жги, Ярило.
Мне весело прощаться с милым.
Из слез, дистиллированных зрачком,
гортань мне омывающих, наружу
не пущенных и там, под мозжечком,
образовавших ледяную лужу,
из ночи, перепачканной трубой,
превосходящей мужеский капризнак,
из крови, столь испорченной тобой,
- и тем верней - я создаю твой призрак,
и мне, как псу, не оторвать глаза
от перекрестка, где многоголосо
остервенело лают тормоза,
когда в толпу сбиваются колеса
троллейбусов, когда на красный свет
бежит твой призрак, страх перед которым
присущ скорее глохнущим моторам,
чем шоферам. И если это бред,
ночной мой бред, тогда - сожми виски.
Но тяжкий бред ночной непрерываем
будильником, грохочущим трамваем,
огромный город рвущим на куски,
как белый лист, где сказано "прощай".
Но уничтожив адрес на конверте,
ты входишь в дом, чьи комнаты лишай
забвения стрижет, и мысль о смерти
приюта ищет в меркнущем уме
на ощупь, как случайный обитатель
чужой квартиры пальцами во тьме
по стенам шарит в страхе выключатель.
1969
При полном или частичном использовании материалов гиперссылка на «Reshetoria.ru» обязательна. По всем возникающим вопросам пишите администратору.
