Прилетаю последним рейсом.
Куру́моч хмур, в тумане, морочит.
И кажется, вот оно — счастье, вот она — вечная ночь, и
ветер, и травы, травы почти до плеча.
Пахну́ло горячим. Свеча. И ещё свеча.
И ещё. И ещё миллион свечей.
Миллион свечей идёт войной на миллион ночей.
Волга, долгая Волга в плавучих огнях.
Я не умею плавать, переведи меня.
А ты отвечаешь — вот же, смотри, у тебя под ногами сеть.
Наступаешь на узелок, на другой, ну чего ж тут уметь?
Узелок к узелку, выплетаешь из них слова
и подносишь к свету. Эх ты, глиняная голова!
Давай, не бойся, входи — река холодна,
река разденет тебя до костей, река голодна.
И станет река тобой, а ты — рекой.
Лежишь себе — длинный, как Волга, покойный такой.
Не мужчина, не женщина — только вдумайся! — просто река.
Просто сеть — ни рыбы, ни рыбака.
И бегут, и бегут, и бегут по воде узелки.
Узелки, узелки, узелки — с каждой новой строки.
И то тут, то там потухает и тонет свеча.
И то тут, то там потухает и тонет чат.
Электронные сети, силиконовая река.
Электронные души — в узелках, в узелках, в узелках.
Я набираю полную пригоршню узелков —
из самых любимых мною твоих стихов.
В левой руке — глиняная голова.
А внутри головы — слова, живые слова.
Я ступаю в воду — только не плыть, не плыть.
Только идти, осторожно идти — чтоб слова не размыть.
Я иду, я бросаю назад узелки,
я тяну за собою верёвку новой строки.
Чувствую я — тяжелее вдруг стала строка,
держит крепко верёвку твоя рука.
Ты идёшь за мной, за светом зелёных глаз —
это глиняная голова смотрит на нас.
Смотрит за нас — и ведёт нас вброд на берег другой.
Там темно, там поодаль лес, и берег пустой —
лишь ветер и травы, травы почти до плеча.
И земля, и рука в моей руке горяча.
И камни. И падает глиняная голова.
Разбивается. Катятся прочь слова —
будто яблоки. Я подбираю одно — протягиваю тебе.
Не медли — смотри, горизонт начинает белеть.
Я тяну тебя за руку в лес. Вот она — вечная ночь.
И трава принимает нас.
Курумоч, морочь.
У человека тело
Одно, как одиночка,
Душе осточертела
Сплошная оболочка
С ушами и глазами
Величиной в пятак
И кожей - шрам на шраме,
Надетой на костяк.
Летит сквозь роговицу
В небесную криницу,
На ледяную спицу,
На птичью колесницу
И слышит сквозь решетку
Живой тюрьмы своей
Лесов и нив трещотку,
Трубу семи морей.
Душе грешно без тела,
Как телу без сорочки,-
Ни помысла, ни дела,
Ни замысла, ни строчки.
Загадка без разгадки:
Кто возвратится вспять,
Сплясав на той площадке,
Где некому плясать?
И снится мне другая
Душа, в другой одежде:
Горит, перебегая
От робости к надежде,
Огнем, как спирт, без тени
Уходит по земле,
На память гроздь сирени
Оставив на столе.
Дитя, беги, не сетуй
Над Эвридикой бедной
И палочкой по свету
Гони свой обруч медный,
Пока хоть в четверть слуха
В ответ на каждый шаг
И весело и сухо
Земля шумит в ушах.
При полном или частичном использовании материалов гиперссылка на «Reshetoria.ru» обязательна. По всем возникающим вопросам пишите администратору.
