Там, где я согрешил, всё быльём поросло
Где ловил жемчуга, затянуло всё тиной
Да и пел, я не в такт, и слова – барахло
Вот такая маячит в сознанье картина…
На лугах заливных, места нету для трав
И друзья, сквозь меня, смотрят как то угрюмо
Вдруг обидел всех я? В чём-то был я не прав?
Почему слышу я… поминальный звон рюмок?
Не ушел я пока, ни к чему торопить
Что ж вы други, меня, раньше время отпели?
Пусть почти не видна, жизни тонкая нить
Но, ещё так хочу насладиться апрелем…
Тает снег на глазах. Пусть раздавлен и смят
Позабыт мой герой в негах ласковых песен
Может я плохо пел… и конечно, не свят…
Только… жив я пока, но для вас – бесполезен
Молча, пьют города… свет бессонных окОн
Убегают снега, в чрево люков, ручьями…
Мне осталось мечтать, перед светом икон
Ибо… списан и сдан, в царство мрака - друзьями
Бумага терпела, велела и нам
от собственных наших словес.
С годами притёрлись к своим именам,
и страх узнаванья исчез.
Исчез узнавания первый азарт,
взошло понемногу быльё.
Катай сколько хочешь вперёд и назад
нередкое имя моё.
По белому чёрным сто раз напиши,
на улице проголоси,
чтоб я обернулся — а нет ни души
вкруг недоуменной оси.
Но слышно: мы стали вась-вась и петь-петь,
на равных и накоротке,
поскольку так легче до смерти терпеть
с приманкою на локотке.
Вот-вот мы наделаем в небе прорех,
взмывая из всех потрохов.
И нечего будет поставить поверх
застрявших в машинке стихов.
1988
При полном или частичном использовании материалов гиперссылка на «Reshetoria.ru» обязательна. По всем возникающим вопросам пишите администратору.
