А на моём конце проспекта революции,
Разорванная на ошмётки цель,
Твоё безвременье - судилище Конфуция,
Июнь и май стекаются в апрель.
Твой заполошный крико-свист наказан вольностью,
Песок минут стекает из часов,
Как будто розги - ночь разрежут непристойности,
Параболой не взвешенных весов.
Летят слова в кровавом о́тсвете бессмертия,
Искрится время в грохоте машин,
Шипит, сжимая губы воздух, в круговерти я
Остался неприкаянным. Один.
Ордена и аксельбанты
в красном бархате лежат,
и бухие музыканты
в трубы мятые трубят.
В трубы мятые трубили,
отставного хоронили
адмирала на заре,
все рыдали во дворе.
И на похороны эти
местный даун,
дурень Петя,
восхищённый и немой,
любовался сам не свой.
Он поднёс ладонь к виску.
Он кривил улыбкой губы.
Он смотрел на эти трубы,
слушал эту музыку .
А когда он умер тоже,
не играло ни хрена,
тишина, помилуй, Боже,
плохо, если тишина.
Кабы был постарше я,
забашлял бы девкам в морге,
прикупил бы в Военторге
я военного шмотья.
Заплатил бы, попросил бы,
занял бы, уговорил
бы, с музоном бы решил бы,
Петю, бля, похоронил.
При полном или частичном использовании материалов гиперссылка на «Reshetoria.ru» обязательна. По всем возникающим вопросам пишите администратору.
Дизайн: Юлия Кривицкая
Продолжая работу с сайтом, Вы соглашаетесь с использованием cookie и политикой конфиденциальности. Файлы cookie можно отключить в настройках Вашего браузера.
