Всё течёт: до поворота медленно струится день,
а потом, как будто кто-то — ноги в тапки, рыльце — в тень,
и несётся, и стрекочет, и лопочет егоза,
и прикармливает ночью полдень строго по часам.
Протекает тело речью то банальной, то больной,
то дробинами, картечью, то извилистой струной,
а не то из модной гузки просочится ридикюль —
и утёкшие этруски тибрят зависть и тоску.
Истекают миррой звёзды, оставляя светлый след,
и на чей-то хэппибёздей метеора силуэт
молча, потому зловещей, утечёт под край земли
и с другими станет пищей для рождения зари.
Вытекает время кровью из разомкнутых систем,
одномерной водит бровью и танцует на хвосте,
от его движений жутко — не спасает парафраз —
может каждый промежуток быть измерен только раз.
Слава тебе, безысходная боль!
Умер вчера сероглазый король.
Вечер осенний был душен и ал,
Муж мой, вернувшись, спокойно сказал:
«Знаешь, с охоты его принесли,
Тело у старого дуба нашли.
Жаль королеву. Такой молодой!..
За ночь одну она стала седой».
Трубку свою на камине нашел
И на работу ночную ушел.
Дочку мою я сейчас разбужу,
В серые глазки ее погляжу.
А за окном шелестят тополя:
«Нет на земле твоего короля...»
1910
При полном или частичном использовании материалов гиперссылка на «Reshetoria.ru» обязательна. По всем возникающим вопросам пишите администратору.
Дизайн: Юлия Кривицкая
Продолжая работу с сайтом, Вы соглашаетесь с использованием cookie и политикой конфиденциальности. Файлы cookie можно отключить в настройках Вашего браузера.
