Может, ты и жулик. Я не знаю.
Я вообще не знаю ничего.
Я вообще отсюда отбываю.
Но поёт над крышами щегол.
Но поёт щегол в зелёной кроне.
Коронует жуликов и проч.
И уходит Минотавр в короне
в бычью окровавленную ночь.
Но матросик, лезущий под юбку
пальцами, пропахшими вином,
там находит белую голубку,
думая, конечно, о другом.
За двадцатый век нам всем досталось
крови из артерий - лей в кувшин.
И пускай нам всем сияет фаллос
ярче всех заснеженных вершин, -
пальцы и голубка вместе снова.
И крылами бьёт она. Лови!
И она одна - опять основа
плоской и возвышенной любви.
Напиши голубку на крови мне,
напиши голубку на судьбе.
Пусть она летит, воркует, гибнет.
Но она одна кричит в тебе,
потому что жулик ты и гений,
и матрос, блюющий на крыльцо,
потому что на твои колени
положила красота лицо.
Потому что многое ты пишешь,
разводя колени красоты.
Но, в конце концов, голубке дышишь
прямо в клюв кабацкой пастью ты.
Ну, давай же, мажь! Имеешь право,
пальцы запуская и блюя.
И голубкою взлетает слава -
шкура беззащитная твоя.
-2-
Пабло де Сарасате
Ем сливы, пью вино, смотрю в окно.
И лунный свет на стенке и кровати.
Давай, всё это снимем как кино,
озвученное скрипкой Сарасате.
Вот слива - сколько ночи в ней.
..................................................
Окстись!
Причём здесь ночь? Лишь слива есть - под кожей
пахучая оливковая слизь.
...................................................
Нет, ночь она, доведшая до дрожи!
Нет, ночь она и робкий поцелуй,
скрип сапогов, и шёпот донны Анны
у белых, словно семя, тёплых струй
ночного заговорщика - фонтана.
Вкушаю сливу. Ночь её темна.
Во сне по-детски плачет инквизитор.
Его пронзил - до донышка, до дна -
сияющей звезды горячий клитор.
И я пронзён, бородку взворошив,
другой рукою достаю из ножен
ночной кинжал, опять - прекрасен, вшив,
мертвецки пьян и ангельски тревожен.
Картина мира, милая уму: писатель сочиняет про Муму; шоферы колесят по всей земле со Сталиным на лобовом стекле; любимец телевиденья чабан кастрирует козла во весь экран; агукая, играючи, шутя, мать пестует щекастое дитя. Сдается мне, согражданам не лень усердствовать. В трудах проходит день, а к полночи созреет в аккурат мажорный гимн, как некий виноград.
Бог в помощь всем. Но мой физкультпривет писателю. Писатель (он поэт), несносных наблюдений виртуоз, сквозь окна видит бледный лес берез, вникая в смысл житейских передряг, причуд, коллизий. Вроде бы пустяк по имени хандра, и во врачах нет надобности, но и в мелочах видна утечка жизни. Невзначай он адрес свой забудет или чай на рукопись прольет, то вообще купает галстук бархатный в борще. Смех да и только. Выпал первый снег. На улице какой-то человек, срывая голос, битых два часа отчитывал нашкодившего пса.
Писатель принимается писать. Давно ль он умудрился променять объем на вакуум, проточный звук на паузу? Жизнь валится из рук безделкою, безделицею в щель, внезапно перейдя в разряд вещей еще душемутительных, уже музейных, как-то: баночка драже с истекшим сроком годности, альбом колониальных марок в голубом налете пыли, шелковый шнурок...
В романе Достоевского "Игрок" описан странный случай. Гувернер влюбился не на шутку, но позор безденежья преследует его. Добро бы лишь его, но существо небесное, предмет любви - и та наделала долгов. О, нищета! Спасая положенье, наш герой сперва, как Германн, вчуже за игрой в рулетку наблюдал, но вот и он выигрывает сдуру миллион. Итак, женитьба? - Дудки! Грозный пыл объемлет бедолагу. Он забыл про барышню, ему предрешено в испарине толкаться в казино. Лишения, долги, потом тюрьма. "Ужели я тогда сошел с ума?" - себя и опечаленных друзей резонно вопрошает Алексей Иванович. А на кого пенять?
Давно ль мы умудрились променять простосердечье, женскую любовь на эти пять похабных рифм: свекровь, кровь, бровь, морковь и вновь! И вновь поэт включает за полночь настольный свет, по комнате описывает круг. Тошнехонько и нужен верный друг. Таким была бы проза. Дай-то Бог. На весь поселок брешет кабыздох. Поэт глядит в холодное окно. Гармония, как это ни смешно, вот цель его, точнее, идеал. Что выиграл он, что он проиграл? Но это разве в картах и лото есть выигрыш и проигрыш. Ни то изящные материи, ни се. Скорее розыгрыш. И это все? Еще не все. Ценить свою беду, найти вверху любимую звезду, испарину труда стереть со лба и сообщить кому-то: "Не судьба".
При полном или частичном использовании материалов гиперссылка на «Reshetoria.ru» обязательна. По всем возникающим вопросам пишите администратору.