О! восхитительный белый!
Белой луною в пустыне,
солнце сменив посеревшее,
выдавилось и застыло –
Смешивай! Тщательно смешивай!
Белое слепит и щурит,
прыснем в немного маренго!
Кто прошептал слово "сурик"?
Кто тут предатель оттенка?
Серый один благодатен!
Цвета цемента прекрасна
стенка. И смысл понятен
Даже последнейшей дуре –
действуйте по процедуре!
День. Натюрморт томно-серый.
Влез мастихином в салфетку,
тёмным раскрасить погуще.
Тенью в излом никну едкой
(культовые интерьеры –
однообразие сущее).
Будет – не плачьте – вам солнце
сверх даже всяческой меры!
Белое в ветхом оконце,
ртом округлённым орущее,
тучки просящее с ночи,
дождь прохладительный ждущее.
Оловом тусклым залуживай
солнца кружочек, дружочек.
Тени сгущаются кружевом –
день опускается к ночи.
Мокрый асфальт и графитовый,
фельд-грау и антрацитовый –
выставка камне-кристальная.
Сколько сериночек впитывал
тысячелетьями в жиле
этот обломок кварцитовый,
чтоб заслужить жить в квартире
рядом с чистейшим нефритовым?
Ночь. Изумительный чёрный!
Лунного света добавим-ка.
Снова отличнейший серый
в чёрной очковой оправе.
Может, немного перчёный,
соусом жирным разбавленный?
Белые дыры тяжёлые
с чёрным венчаются карликом.
Свет их любви новорожденной
ночь разбивает на пар...секи.
Из звездопадного дождика,
цеженый мелкою марлею,
радугой серых гранитин
в ночь прилетает земную.
В тень рассыпаясь спасительно,
сразу встает беззащитен.
Рядом сидит одесную...
Или в камнях. Умозрительно.
Наверно, я погиб: глаза закрою — вижу.
Наверно, я погиб: робею, а потом —
Куда мне до нее — она была в Париже,
И я вчера узнал — не только в нем одном!
Какие песни пел я ей про Север дальний! —
Я думал: вот чуть-чуть — и будем мы на ты, —
Но я напрасно пел о полосе нейтральной —
Ей глубоко плевать, какие там цветы.
Я спел тогда еще — я думал, это ближе —
«Про счетчик», «Про того, кто раньше с нею был»...
Но что ей до меня — она была в Париже, —
Ей сам Марсель Марсо чевой-то говорил!
Я бросил свой завод, хоть, в общем, был не вправе, —
Засел за словари на совесть и на страх...
Но что ей от того — она уже в Варшаве, —
Мы снова говорим на разных языках...
Приедет — я скажу по-польски: «Прошу пани,
Прими таким, как есть, не буду больше петь...»
Но что ей до меня — она уже в Иране, —
Я понял: мне за ней, конечно, не успеть!
Она сегодня здесь, а завтра будет в Осле, —
Да, я попал впросак, да, я попал в беду!..
Кто раньше с нею был, и тот, кто будет после, —
Пусть пробуют они — я лучше пережду!
1966
При полном или частичном использовании материалов гиперссылка на «Reshetoria.ru» обязательна. По всем возникающим вопросам пишите администратору.
