***
В ту ночь, когда родится смерть моя,
и первый хрип её услышу я,
я протяну к новорождённой руки,
прижму её к груди и ну баюкать,
и в сморщенное старческое ухо
я прошепчу: — Усни, моя старуха,
и дивные тебе приснятся сны,
как из младенческой твоей десны
молочные проглядывают зубки,
и губки припадают к молоку,
а на сосне столетние зарубки
подёрнутся корой — прозрачной, хрупкой,
как лужи первым льдом по холодку.
…Наутро выпал снег. Заливист, тонок,
взметнулся детский крик — чужой ребёнок
проснулся на моих руках. Вдвоём,
совсем одни на поворотном свете —
дрейфующем, несовершеннолетнем —
по горло в молоке, плывём, плывём.
Меня упрекали во всем, окромя погоды,
и сам я грозил себе часто суровой мздой.
Но скоро, как говорят, я сниму погоны
и стану просто одной звездой.
Я буду мерцать в проводах лейтенантом неба
и прятаться в облако, слыша гром,
не видя, как войско под натиском ширпотреба
бежит, преследуемо пером.
Когда вокруг больше нету того, что было,
не важно, берут вас в кольцо или это - блиц.
Так школьник, увидев однажды во сне чернила,
готов к умноженью лучше иных таблиц.
И если за скорость света не ждешь спасибо,
то общего, может, небытия броня
ценит попытки ее превращенья в сито
и за отверстие поблагодарит меня.
1994
При полном или частичном использовании материалов гиперссылка на «Reshetoria.ru» обязательна. По всем возникающим вопросам пишите администратору.
