из оливковых косточек
оземь
опадают
проси не проси
это чудо
в саду Гефсиманском
проросли караси
**
Отпускаешь руку-ветку, шаг, ещё, покинув лес,
убегаешь на разведку слабый хитрый лысый бес.
Гонит голод — дядька тётки, манит мать прогресса — лень.
Вот и грабли, вот и метлы, вот и, здрасьте, трудодень.
А мечталось — птицей в купол, рыбой — плюх за горизонт.
На горбах несчастных вкупе
Едет сильный.
Робинзон — спец по пятницам и рискам,
одинокая гармонь
не гармонь без гармониста — доживай и не трезвонь.
Хочешь больше — вам к всесильным, но придётся на горбы
лезть и лаять на светило,
чтобы абы да кабы...
Отхорей его по ямбам недостроенных дорог,
ты как восемь миллиардов точно так же одинок:
за рулём бессмертный горец меж обочин и венков
выбираешь путь попроще в личный мраморный альков.
Нет, не ты ложишься кистью на сиреневый обман,
Не твоя цезура виснет как чужой анжамбеман.
Чёрный диггер ближе к телу, дальше — только белый свет.
Спи, мой друг.
Осатанело ночь грызёт Луну в Москве
И любом другом селеньи,
где ест небо между крыш
связь пустую поколений.
Спи, мартышка,
спи, плохиш.
Хотелось бы поесть борща
и что-то сделать сообща:
пойти на улицу с плакатом,
напиться, подписать протест,
уехать прочь из этих мест
и дверью хлопнуть. Да куда там.
Не то что держат взаперти,
а просто некуда идти:
в кино ремонт, а в бане были.
На перекресток – обонять
бензин, болтаться, обгонять
толпу, себя, автомобили.
Фонарь трясется на столбе,
двоит, троит друзей в толпе:
тот – лирик в форме заявлений,
тот – мастер петь обиняком,
а тот – гуляет бедняком,
подъяв кулак, что твой Евгений.
Родимых улиц шумный крест
венчают храмы этих мест.
Два – в память воинских событий.
Что моряков, что пушкарей,
чугунных пушек, якорей,
мечей, цепей, кровопролитий!
А третий, главный, храм, увы,
златой лишился головы,
зато одет в гранитный китель.
Там в окнах никогда не спят,
и тех, кто нынче там распят,
не посещает небожитель.
"Голым-гола ночная мгла".
Толпа к собору притекла,
и ночь, с востока начиная,
задергала колокола,
и от своих свечей зажгла
сердца мистерия ночная.
Дохлебан борщ, а каша не
доедена, но уж кашне
мать поправляет на подростке.
Свистит мильтон. Звонит звонарь.
Но главное – шумит словарь,
словарь шумит на перекрестке.
душа крест человек чело
век вещь пространство ничего
сад воздух время море рыба
чернила пыль пол потолок
бумага мышь мысль мотылек
снег мрамор дерево спасибо
При полном или частичном использовании материалов гиперссылка на «Reshetoria.ru» обязательна. По всем возникающим вопросам пишите администратору.
Авторизация
Камертон
