Раскраивай дверное полотно,
к полуночи податливо оно —
к рукам твоим прильнёт слезой-смолою.
Слёз этих не смахнуть, не осушить,
и с ними остаётся только жить —
хотя бы до утра. Лишь солнце злое
твоей коснётся выкройки лучом,
дверной прожжёт глазок и нипочём
в ущербе не признается, и как бы
не горевал ты над прорехой, но
раскраивай дневное полотно
по силам — пусть входной замок расхлябан,
ещё не встав в готовые пазы,
и ты, в жилище новом не пожив,
стоишь, ветрам открыт, вперёд ни шагу.
Но полотно берёт тебя в тиски,
и заготовка гробовой доски
штрихами точными ложится на бумагу.
я не обижен не знаю как вы
я не обманут ничем
в первую очередь видом москвы
с ленинских гор на эдем
всё любовался бы с ленинских гор
всё бы прихлёбывал я
в знак уважения тёплый кагор
к церкви крестившей меня
слышу у павла звонят и петра
даже сквозь снобский прищур
вижу на тополь склонилась ветла
даже уже чересчур
здесь родилась моя мама затем
чтобы влюбиться в отца
чтобы нерусскому слову эдем
здесь обрусеть до конца
чтобы дитя их могло говорить
это дитя это я
чтобы москвы не могли покорить
чёрные наши друзья
При полном или частичном использовании материалов гиперссылка на «Reshetoria.ru» обязательна. По всем возникающим вопросам пишите администратору.
