Столица имперской державы
В бумагах, в окурках, в пыли,
В сплетенье коммуникаций ржавых
Дремлет, лежит вдали
Памяти моей цепкой,
Пока еще, на боку,
И птаха кукует редко,
А завтра глядишь: "Ку-ку".
Ни памяти, ни столицы -
В земле все, кругом погост.
О чем ты кукуешь, птица?
О том ли, что я лишь гость?
Что лес этот, это поле
Не взять, не купить, не объять,
Что только по божьей воле
С тобой мне года считать.
О том ли кукуешь, птаха,
Что лет этак через пять
Прорехи в имперской рубахе
Жизнью мы будем латать?
О том ли, что лето бренно,
Что лет этак через семь
Державы вскрытые вены
Всех не решат проблем?
Ну все, уморила, хватит
Пророчить, считать опять,
Уже я второго брата
В земле оставляю спать...
И нет уже той державы,
А я еще жив пока,
И можно сказать по-праву,
Что жил я не век - века!
И чисто теперь в столице,
Столиц только развелось...
А мне продолжает сниться
Надменной столицы злость.
Задумаешься вдруг: какая жуть.
Но прочь виденья и воспоминанья.
Там листья жгут и обнажают суть,
но то уже за гранью пониманья,
и зреет там, за изгородью, звук,
предощутим и, кажется, прекрасен.
Затянешься. Задумаешься вдруг
в кругу хлебнувших космоса орясин —
высотки, в просторечии твоём.
Так третье поколение по праву
своим считает Фрунзенский район,
и первое — район, но не державу.
Я в зоне пешеходной — пешеход.
В зелёной зоне — божия коровка.
И битый час, и чудом целый год
моё существованье — тренировка
для нашей встречи где-то, где дома
населены консьержками глухими,
сошедшими от гордости с ума
на перекличке в Осовиахиме.
Какая жуть: ни слова в простоте.
Я неимущ к назначенному часу.
Консьержка со звездою на хвосте
крылом высоким машет ишиасу.
При полном или частичном использовании материалов гиперссылка на «Reshetoria.ru» обязательна. По всем возникающим вопросам пишите администратору.
