Я пью за тех, кто в житейском море
сумел в закатных тенях найти
отсветы юности бригантин,
с печатью возраста дерзко споря.
Мой тост за тех, кто не вязнет в буднях,
в разливе серости, а готов
скрип такелажа, шум парусов
услышать в сумраке вновь и вновь;
засовы сбросив с ворот чугунных
депрессий муторных, распахнуть их
на зовы свежих морских ветров,
весны, мечты и надежды зов;
увидев всю легкокрылость судна
в его полёте, волшебно чудном,
сквозь кипень брызг над волной попутной.
Мне в радость тяжесть заздравной чаши,
её с восторгом я подниму,
но зависть белая всё ж к тому,
кому погодный фактор не важен,
под вёдро, дождь ли судьбы не пляшет,
свои, отвергнув клише юдоли,
он смело пишет роман иль повесть –
дневные звёзды ему не в новость.
Пускай до крови стёрты ступни,
певцам Парнаса на миг сродни,
спел на вершине он в полный голос,
хотя от пропасти был на волос
и знал: внизу его не поймут…
Имяреку, тебе, - потому что не станет за труд
из-под камня тебя раздобыть, - от меня, анонима,
как по тем же делам - потому что и с камня сотрут,
так и в силу того, что я сверху и, камня помимо,
чересчур далеко, чтоб тебе различать голоса -
на эзоповой фене в отечестве белых головок,
где на ощупь и слух наколол ты свои полюса
в мокром космосе злых корольков и визгливых сиповок;
имяреку, тебе, сыну вдовой кондукторши от
то ли Духа Святого, то ль поднятой пыли дворовой,
похитителю книг, сочинителю лучшей из од
на паденье А.С. в кружева и к ногам Гончаровой,
слововержцу, лжецу, пожирателю мелкой слезы,
обожателю Энгра, трамвайных звонков, асфоделей,
белозубой змее в колоннаде жандармской кирзы,
одинокому сердцу и телу бессчетных постелей -
да лежится тебе, как в большом оренбургском платке,
в нашей бурой земле, местных труб проходимцу и дыма,
понимавшему жизнь, как пчела на горячем цветке,
и замерзшему насмерть в параднике Третьего Рима.
Может, лучшей и нету на свете калитки в Ничто.
Человек мостовой, ты сказал бы, что лучшей не надо,
вниз по темной реке уплывая в бесцветном пальто,
чьи застежки одни и спасали тебя от распада.
Тщетно драхму во рту твоем ищет угрюмый Харон,
тщетно некто трубит наверху в свою дудку протяжно.
Посылаю тебе безымянный прощальный поклон
с берегов неизвестно каких. Да тебе и неважно.
При полном или частичном использовании материалов гиперссылка на «Reshetoria.ru» обязательна. По всем возникающим вопросам пишите администратору.
